Монголы и Русь. История татарской политики на Руси - страница 52

. Битва на р. Воже окончилась, как известно, позорным образом для Мамая (1378 г.). Своей политике Мамай остался верен до конца. Еще собираясь с силами, он не был пассивным зрителем того, что происходило на Руси. Но направлять события с помощью вооруженной силы он по-видимому, еще не мог. В результате Тверь оказалась как бы спровоцированной.

Начала войну Тверь при несколько загадочных обстоятельствах. В 1375 г. в Тверь приехали изменившие Москве Василии Иванович, сын тысяцкого, и Некомат Сурожанин. Михаил послал их в Орду, к Мамаю, а сам поехал в Литву. Мамай передал для Михаила ярлык на великое княжение Владимирское, и в сопровождении посла Ачихожи они вернулись. Послы уговаривали Михаила действовать немедленно, заверяя его, что помощь из Орды последует: «Михайло, има вѣру льсти бесерменьскои ни мала ни пождавъ, того дни послалъ на Москву ко князю къ великому Дмитрию Ивановичу, цѣлование крестное сложилъ, a памѣстники послал въ Торжокъ и на Угличе поле ратию»; и, по словам летописца, во время осады тверичи «надѣялися помочи… оть татаръ»[443]. Мамай не имел, очевидно, возможности оказать тверскому князю вооруженную помощь, но не терял надежды, что Тверь справится с Москвою собственными силами с помощью, быть может, Литвы. Известно, чем кончилась эта «тверская война». Осажденная значительными силами (к осаждавшим присоединились и новгородцы), Тверь принуждена была капитулировать, не дождавшись помощи ни от Ольгерда, ни из Орды. Москва торжествовала победу, а в договоре 1375 г. тверской князь обязывался не брать «великого княжения», если татары будут предлагать ему его, и «сваживать» князей московского и тверского. Мало того: он обязывался итти вместе с Москвою в случае, если татары пойдут на Москву[444]. Дальнейшие события показали, как нетрудно было этот договор разрушить.

В некотором отношении Мамай добился успехов. Осенью, вскоре после своего поражения на р. Воже, он совершил летучий набег на Рязанскую землю. Новому походу предшествовала, по-видимому, дипломатическая подготовка. Олег Рязанский выразил желание быть на его стороне. С Литвой удалось сговориться. Неизвестно, входил ли Мамай в сношения с князьями нижегородскими и тверскими. Древнейшие редакции повести о Мамаевом побоище не упоминают ни тех ни других в числе союзников московского князя на Куликовом поле[445]. Подъем, охвативший массы, объясняет нам успех в подготовке и проведении операции, завершившейся полным разгромом Мамаевых татар и его вспомогательных наемных войск, набранных в Крыму (генуэзцы), на Кавказе и других местах. В XIII в. татары, как мы говорили, удивляли европейские страны замечательной постановкой военно-политической разведки. Источники, рассказывающие о событиях, предшествующих Куликовской битве, пе оставляют сомнения в том, что в этом отношении в борьбе с Мамаем преимущество было на стороне русских: о Мамае получались все время сведения, но Мамай, по данным, доставленным в армию 5 сентября, о движении русских не знал (см. Синод, сл. «Сказания о Мамаевом побоище»)[446].

После разгрома татар, казалось, открылись новые перспективы в деле сплочения Руси вокруг Москвы: так, в ноябре «вси князи русским сославшеся велию любовь учиниша межу собою»[447]. Нашествием Тохтамыша собирание Руси Москвою было задержано. Смута в Орде кончилась с появлением Тохтамыша, во «власть и господство» которого «благодаря… распоряжению Тимура», перешел «весь улус Джучиев». Москва приведена была силою к покорности. Однако уже прежний характер господства монголов на Руси вернуться не мог. На великокняжескую территорию прочно установился взгляд как на наследственное владение московских князей, а великокняжеская деятельность в значительной мере утеряла прежнее значение, неразрывно связанное с великокняжеским ярлыком и особым положением земли великого княжения. В равной мере окончательно решена была участь некоторых княжений в смысле личной зависимости их от московского князя.

Эпоха Тохтамыша и его ближайших преемников была эпохой, когда Орда напрягала последние силы, чтобы удержать свое господство над Русью не номинально, но фактически. Путь к этому представлялся один: препятствовать процессу объединения Руси Москвою, ослаблять ее волю и внутреннеполитическое значение, поддерживать местный сепаратизм, противопоставляя Москве княжества Тверское, Рязанское или Нижегородско-Суздальское.