Монохромный человек - страница 19
Он подмигнул мне. Встал, быстро наклонился и, прежде, чем я успела что — то сделать, поцеловал меня в щёку, затем быстро выскочил из автобуса на остановку.
Автобус тут же, словно ждал этого момента, закрыл двери и тронулся.
Я совершенно шокированная и ошарашенная оглянулась вслед Мирону.
Его мяч чуть не упал у меня с колен, но я бережно удержала его, прижала к себе. Посмотрела на то, что написал Мирон.
Там были цифры. И его имя.
Телефон! Он написал мне свой телефон!
Меня сковало небольшое потрясение. Внутри заметалось беспокойство, стало не по себе. И в тоже время, чувствовалось нечто такое неуловимое, приятное, сладостное чувство, с легким привкусом вермута.
Всё оставшееся время до дома, я думала о Мироне, о том, что из всего этого может получиться, что будет дальше, что мне делать и что предпринять.
Пока я доехала домой, я несколько раз успела решиться позвонить ему и примерно столько же раз категорически отказаться от этой мысли.
Однако, когда я вышла из автобуса и направилась к дядиной автомастерской, где я жила, я вдруг поняла, насколько нелепо и подозрительно выгляжу с баскетбольным мячом (который, кстати был нелегким) и игрушечным лосем Мироном (надо будет подумать, оставить ли игрушке это имя).
У дяди Сигизмунда точно возникнет немало вопросов относительно того, откуда у меня столько «сувениров».
Пришлось спешно думать, куда спрятать мяч и игрушку.
Ну Лося — Мирона я засунула в свою спортивную сумку, а вот с мячом было сложнее.
Даже не знаю… Мелькнула мысль, сфоткать номер Мирона на телефон, а мяч просто оставить на ближайшей спортивной площадке.
Но потом я подумала, что это всё — таки не моя вещь.
Поэтому я купила пакет в ближайшем супермаркете и спрятала мяч туда. А сверху, для конспирации, бросила туда свою кофту.
Всё, нормально. Надеюсь, в пакет дядюшка заглядывать не будет. Очень надеюсь. Вот, прямо очень.
Придав себе максимально обычный, непринужденный вид, как ни в чем не бывало, я направилась к автомастерской.
КАСЬЯН КАМЕНЕВ
Пятница, 7 августа
— …Как передают синоптики, сегодня по всей Московской области будут наблюдаться сильные дожди, грозы и ураганы. Температура снизится до плюс девятнадцати и даже до плюс шестнадцати градусов.
Мужчина, за рулем кроссовера, бронзового цвета, переключил волну на приёмнике.
— … Мы расскажем вам, как лучше вести себя на….
Водитель кроссовера снова сменил волну.
— Оставайтесь с нами, на Авторадио! — прозвучал знакомый голос.
И тут же зазвучали вступительные ноты композиции War of Hearts певицы Ruelle.
Водитель удовлетворенно кивнул сам себе. Прибавил скорости.
Он торопился. Он должен был встретиться с человеком, с которым пытался поговорить уже почти месяц.
Он должен был уговорить известного, на всю страну, мастера жанровой фотосъемки передать ему одни из самых пикантных фотографий.
И он, водитель кроссовера, совсем не был уверен, что у него это получится.
И тому было несколько причин.
Во — первых, по натуре фотограф слыл личностью капризной и своенравной.
Во — вторых, он крайне неохотно соглашался на сторонние предложение о покупке\продаже своих снимков.
В — третьих, фотографии, которые нужны были водителю кроссовера, относились к разряду тех, что производят эффект бомбы, если становятся достоянием общественности.
А именно это и хотел сделать водитель кроссовера.
Потому, что он был одним из самых известных журналистов страны. Он был одной из главных звёзд российской журналистики в целом и журнала, «Философский проспект», в частности.
И мало кто, в журналисткой среде, не слышал звучного и запоминающегося имени с фамилией Касьян Каменев.
Он даже подписывался частенько K&K. И все знали, чья эта подпись.
И не так давно, Касьян Каменев, анонсировал разоблачительную статью о женах и любовницах нескольких влиятельных оппозиционных депутатов и деятелей культуры.
Это должна была быть бомба!
Касьян поправил ворот рубашки, чуть ослабил галстук.
Он нервничал. Импульсивная нервозность одолевала его с тех пор, как он выехал на встречу с фотографом.
Он был уверен в себе. Потому, как знал, что обладает феноменальной способностью разговорить кого угодно и вывести на разговор даже самых замкнутых звёзд, привыкших к жизни отшельников, предпочитающих интровертное одиночество шумной жизни мегаполиса.