Монохромный человек - страница 4
Роза, с недоумением, скривившись коснулась поверхности окна.
Оно было щедро и густо замазано краской — густой, липкой, угольно — чёрной! Роза растерянно потерла пальцами закрашенную поверхность окна.
По ладонью чувствовались засохшие комки краски.
Женщина убрала руку, отступила от окна.
Глупо моргая она пару секунд, в совершенном смятении, созерцала зачерненное стекло окна. Затем огляделась. И тут же её тело охватил стылый, влажный холод. Накативший внезапный страх оплел, опутал её тело, отнял способность двигаться и говорить.
На белом полу стояли черный столик, такое же черное кресло, такой же угольно — чёрный, гигантский шкаф и большое зеркало, сплошь закрашенное чёрным.
Следы краски черными звездчатыми пятнами застыли на белом деревянном полу.
Только кровать, вместе с постельным бельём, была такой же белой, белоснежной.
Внезапно преобразившийся интерьер комнаты внушал необъяснимый ужас своим футуристическим видом.
Что — то вкрадчиво скрипнуло над головой.
Роза вздрогнула, слёзно всхлипнула. Она задрожала всем телом.
Скрип повторился. Это был влажный, тягучий, закручивающийся звук.
Роза подняла взгляд.
В следующий миг она резко подалась назад, упала на пол и поспешно отползла к углу комнаты.
Её лицо исказил дикий ужас. Крик страха рвался из груди, но она не могла издать ни звука.
Ужас душил её, сжимал в своих объятиях, сдавливал грудь и горло.
Они были здесь. Все четверо.
Их бледные, обнаженные серо — белые тела висели под потолком, на растянутых белых тросах.
Их чёрные волосы свисали вниз с опущенных голов.
Роза прижала дрожащие руки ко рту, оглядывая тела родителей и обоих детей.
Тело матери, некогда светловолосой и голубоглазой Эдиты Вербиной, чуть покачивалось, и удерживающие бледное тело тросы слегка поскрипывали.
Роза замерла, вглядываясь в лицо мёртвой женщины.
Она разглядела её приоткрытый, словно от удивления, рот и заполненные чернотой глаза.
Секунду Роза смотрела в застывший мрак в остекленевших глазах мёртвой женщины. И в следующий миг она дико, с силой, надрываясь заорала.
Её крик взорвался в комнате, вырвался на лестницу, слетел вниз в гостиную и ударился в закрытые окна.
Она кричала так, что на ее шеи проступили тонкие вены, а лицо исказила судорога.
Роза закрыла глаза и упала без чувств, оставшись неподвижно лежать в тихой Чёрно — белой комнате.
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Четверг, шестое августа.
Эта неделя выдалась трудной и изматывающей.
Всё из — за того, что один из офицеров УГРО, по глупости, попался на взятке. А это повлекло за собой грандиозный скандал, освещение в СМИ и многочисленные проверки на вшивость со стороны соответствующих органов.
Тот же ГУСБ и, в частности, близнецы Датские, смогли взять своеобразный реванш за то, что не удалось связать Стаса с пропажей чужого имущества и представить дело, как хищение.
В тот раз оказалось, что виновником оказался, печально известный, серийный убийца.
Стасу тогда, конечно все равно пришлось объяснять, почему это он не смог задержать преступника живым.
Но это была скорее формальность, и Стас отделался лишь устным порицанием.
Но, вот за эти пять дней Корнилову казалось, что из него выпили добрую пару литров крови и вытянули все нервы, до которых смогли дотянуться.
К концу дня, в среду, Стас чувствовал себя так, как будто он несколько раз подряд сдал экзамен на Краповый берет.
Который, кстати, он, в свое время, во время службы по контракту, позорно провалил, в первый раз, конечно.
Словом, когда Стас в среду, поздно вечером, переступил порог дома, он возблагодарил бога, что у него есть хотя бы одно место в этом суетливом мире, где он, хотя бы отчасти, может скрыться от мучительной рутины.
Но утро четверга началось для него совсем не так, как он рассчитывал.
Едва только Стас встал, умылся и отправился делать себе кофе, на кухню к нему влетела взволнованная Алина.
— Сегодня четверг! Шестое! — с восторгом воскликнула она.
У нее горели глаза, от радостного предвкушения. Она вся была охвачена нетерпеливым порывом бурного, неудержимого счастья.
Стас застыл с чашкой в одной руке и шоколадным печеньем в другой.