Монохромный человек - страница 8

 — Хорошо, пап. — пожала плечами Алина.

 — Договорились?

 — Да.

 — Точно? Посмотри на меня.

 — Да, пап.

 — Хорошо. И если останется время,то подумай, что нужно твоему питомцу в ближайшее время. Ну, там игрушки, ошейник с именем, медальки всякие, может быть… одежда… Понимаешь?

 — Да, пап. — Алинка дернула плечами. — Я подумаю.

 — Вот и отлично.

 — Пап…

Стас, уже собравшись выбраться из машины, обернулся.

 — Что?

 —Если ты хотел, чтобы я не видела мертвых тел и не подходила к месту преступления… — Алина стрельнула опасливым взглядом в сторону дома, с сайдингом из темного дерева.  — Можно было просто так и сказать.

Стас хмыкнул, ухмыльнулся.

 —Я всё время забываю, какая ты у меня уже взрослая.

 —Я знаю.  —кивнула Алина и грустно улыбнулась.  —Я, правильно понимаю, что маме обо всём этом лучше не знать?

Она добродушно усмехнулась.

Стас кивнул.

 — Я был бы тебе очень благодарен.

 — Хорошо. — кивнула Алина. — Тогда, сейчас, мы поехали в зоомагазин, за мисками, игрушками и ошейником… с медальками.

 — Хорошая легенда. — похвалил Стас.

Алина просияла.

Выйдя из машины, Стас застегнул куртку. Дождь на улице не прекратился, но стал совсем мелким и редким.

Но порывы ветра бросали в лицо студеный, влажный воздух.

Стас прошел мимо окруживших дом полицейских, вошел внутрь дома, поднялся на второй этаж.

Тут топтались трое полицейских и о чем — то спорили с Яковом Щербаковым.

 — Вы, что господа, в детстве болели часто, сильно и безнадежно? Или, что? — язвительно спросил Ящер. — Почему ваши мозги не желают обрабатывать поступающую информацию? Я вам, в пятый раз говорю, нельзя туда входить, пока следователь из УГРО всё не осмотрит.

 — Так надо же улики собрать… — взволнованно протестовал розовощекий полицейский, с оттопыренными ушами. — Мало ли… чего…

 — Без вас соберут… собиратели первобытные,  — бросил Ящер. — Давайте, лучше, транспортируйте свои безвольные тела с неподвластной вам территории.

 — Да, как вы с нами разговариваете?  — возмущенно произнесла девушка полицейский.

 — Как вы, того заслуживаете, — тут же заявил судмедэксперт.

Он был в одном из своих любимых полосатых свитеров, в чёрных джинсах и синих, латексных перчатках.

Возле его ног стоял знакомый объемистый, стального цвета, прямоугольный, кейс, с необходимыми приборами и оборудованием.

 — Что за шум? — спросил Стас, подходя к Ящеру.

Яша оглянулся и кивнул на троих полицейских.

 — Да, так… Затянувшийся диалог о правах и обязанностях, а также, как я понимаю, о рангах и положении.

 — М — м. — в тон Ящеру протянул Стас и криво усмехнулся. — Какая актуальная проблематика.

Стас обвел взглядом троицу полицейских.

 — И не говори,  — хмыкнул Щербаков.

Корнилов показал полицейским удостоверение, представился.

 — Господа… — Стас обвел троицу взглядом и кивнул на девушку, — И дамы… Ваши дела здесь окончены.

Троица переглянулась.

 — Мы первые приехали на вызов и…

 — Если вы и дальше будете препятствовать следствию, — ледяным тоном проговорил Стас. — Вас как минимум ожидает неприятный разговор с начальством. И некоторые из вас, могут установить антирекорд по количеству проработанных в полиции дней.

Угроза подействовала моментально. Все трое тут же сочли за лучшее ретироваться.

Ящер, по — хозяйски, уперев руки в бока и с сарказмом и долей сожаления на лице, покачал головой.

 — Где их только, таких неуемных набирают?

 — Перестань. — Стас взял у Ящера такие же синие перчатки. — Ребята недавно служат, и…

 — И хотят выслужиться, — мрачно закончил Ящер.

 — Не без этого. — Стас надел перчатки и осторожно открыл дверь.

Они вдвоем застыли на пороге,ненадолго, на пару мгновений. Затем молча вошли внутрь.

Стас обвел цепким взглядом висевшие под потолком мертвые, черноволосые тела.

Они чуть покачивались и крутились на тросах. Застывшие в нелепых позах, они, как будто, летали над черно — белой комнатой.

Стас заглянул в лицо мёртвой женщине. Он увидел, уже знакомую ему, пугающую пустотой, бездонную черноту в глазах.

Он задержал взгляд на её черных губах и темном отверстии рта.

Корнилов ступил в сторону. Посмотрел в лица других покойников.

Затем забрался на кровать, встал двумя ногами. Теперь его голова была в десяти сантиметрах от лица мёртвого мужчины.