Монолог современника - страница 12

стр.

сошлись в моём дому.

И к радости мешалась злость,

как будто в душу впился гвоздь,

неясно почему.


Я потерялся и поник

в плену ненужных слов,

запутался в плену улик,

которых смысл не нов.


Два человека принялись

словами тормошить,

а ты меж них юлой вертись,

не успевая жить.


Я б в одиночку их скрутил

и перевербовал,

с них суету и хамство смыл...

А, может, промолчал?


Простил бы, сетуя на суть

Земли в её соку,

что каждому неровный путь

написан на веку.


Нежданный друг, незванный гость

совсем с ума сошли:

мысль, как обглоданную кость,

забросили в пыли.


Бокалы стукались, треща,

перегружась вином,

и если что-то хмель прощал, —

так споры ни о чём.


Но спор умолк и шум утих,

в день обратились дни.

Но что ж я возвращаюсь в них,

когда прошли они?


1985


ФИЛОСОФСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ


Философский факультет —

нету дома, денег нет,

общежитие, гитара и студенческий билет.

Постигаем мысли шустро,

как сказал бы Заратустра,

если б жил при нашем строе,

где на койке спят по трое

и на трёх — один обед.


А когда сдадим зачёты,

заживём, съедя кого-то,


иль в котельные работать, —

вниз — по лестнице почёта.


Ужаснутся Кант с Платоном

смазке рельсов под вагоном,


аспирант, метя метлою,

будет жить, за всех спокоен,


Вспоминая тех, кто Маркса

адаптирует для Марса,


или же наследье древних

сводит к уровню деревни.


Философский факультет,

пятилетка — наших нет.


1985


***


Когда вникаешь в мысли мудрецов,

освобождается от бед лицо.

И цепь ошибок так мелка, мелка...

Лишь жизнь вчерашняя горчит слегка.


Тацит, Сенека и Лукреций Кар

мне говорят, как мир нелеп и стар.

Метанье атомов, крушенье, ноль...

А в результате — глуп и гол король.


И наши страсти и идеи — блеф,

но принимаешь это, постарев.

И всё не стоит сожаленья, нет —

случайна жизнь и глуп её сюжет.


Мы неорганикой полным-полны

и от реальности отвлечены.

Забыв про грозные дела основ,

вредим друг другу водопадом слов.


1985


***


Александру Кушнеру


Я говорю: прекрасен Кушнер

в тончайшей музыке времён,

но критикой полузадушен

и пустословьем заглушён.


Шакалов много — пищи мало!

Тому, кто вышел на тропу,

дают вакансию Тантала,

а хвалят косточки в гробу.


Я говорю: прекрасен Кушнер,

когда он, светлый, входит в дом,

когда он открывает душу.

Пишите, Саша! Мы поймём.


1985


ДИОГЕН


Потрёпaнных полков уходят поколeнья, —

ни слaвы, ни побeд, a бойнe нeт концa.

Из мглы вeков глядят нa повторeнья тeни,

и трудно уцeлeть, нe потeряв лицa.


Нe можeт зaлeчить ничто душeвной рaны.

Философы твeрдят: «Врeмён прeрвaлaсь связь...»

Зaпугaнный нaрод склонился прeд тирaном

привычною спиной и опустился в грязь.


Жуёт сухaрь нужды, тaясь, полу-кaлeкa,

чтоб мeж собой связaть нaчaлa и концы,

и ищeт Диогeн со свeчкой ЧЕЛОВЕКА,

а вслeд ему идут ищeйки и лжeцы.


1986


ГОФМАН


1


Ещё не время полночь бить,

но из зеркал, из темноты

выходят призраки творить

дела зловещие. Слиты


в единый ком осколки дня

и тонкой теплятся свечой,

но в беглом отблеске огня

дрожит тревога, не покой.


В потёмках шорох. Лунный блик,

через свечу пройдя, поблек,

а там, куда он не проник,

стоит песочный человек.


И медленно сходя с ума,

струю вина вливая в бред,

напишет странные тома

полу-фантаст, полу-поэт.


2


Вися на елке у Мари,

невесть по чьей затее,

Щелкунчик молит: «Отвори

мне в сказку дверь скорее!


Полгосударства за коня,

полжизни за возмездье,

пока мышиная возня

и не сошлись созвездья».


Вот он уже скликает рать,

расправил плащ пурпурный,

оставив девочку гадать:

возьмёт ли в край лазурный?


1986


МЫ РАЗУЧИЛИСЬ В ГОСТИ ПРИХОДИТЬ...


Мы разучились в гости приходить,

и принимать друзей, даря им душу.

Нам стало трудно двигаться и жить

в том измеренье, что казалось казалось лучшим.


Но не казалось это нам ничуть!

Мы были проще, чутче и умнее,

и наша юность освещала путь,

в котором мы блуждаем, став старее.


Мы хвалимся коврами и бельём,

гордимся модной мебелью, достатком,

а после рассуждаем о своём,

и чувствуем, что каждому несладко.


И спрашиваем: так ли быть должно?

А правильно ли мы живём на свете?

Покамест мысль не выделит одно:

«Все так живут, и нас заменят дети».


С работы, словно с каторги спешим