Монстр - страница 4

В сердитом взгляде Руси возникла нотка любопытства. За каким чёртом её братца потянуло за город? Стоп, только не…

— Ты опять ходишь во Врата! — ахнула она. — Ты продолжаешь это делась, пытаешься заработать и рискуешь собой!

— Руся, — вздохнул Олег. — Какой из меня боец, а? С одной рукой. У меня даже меча с собой нет!

— Меча? — Илья в трубке слышал только часть слов. — О чём вы там?

— Ни о чём, — Олег помотал головой. — Руся предположила, что я снова подался в Искатели, чтобы заработать денег. И потому пропадаю вечерами. Может, расскажешь ей о том, что я даже в Сфере Пробуждения отходить отказался?

Он включил громкую связь на телефоне.

— Да, — подтвердил Илья на весь коридор. — Так и было, подтверждаю. Я уговаривал его, и не только я, но Олег отказался наотрез. Так что, куда бы он не уходил, это точно были не Врата.

Врать Русе и Илье было… неприятно. Но какие ещё варианты?

«А всё же из меня даже с одной рукой неплохой боец», — с лёгкой гордостью отметил Олег про себя. — «Чуть-чуть практики и уровень повыше…»

— Кстати, — спросил он в трубку. — Как твоя сегодняшняя церемония принятия в клан?

— О, всё просто отлично! — перескочив на любимую тему, Илья моментально забыл обо всём остальном. — В клане очень классные ребята! У меня сегодня был спарринг, и с отличным результатом…

Руся упрямо поглядела на Олега. Перебивать Илью она, конечно же, не могла — после того, как позвонила ему в десять часов вечера с просьбой кидать всё и идти отыскивать её брата — но всё ещё давала понять, что обижена на Олега.

Ребёнок. Иначе и не скажешь. Но всё-таки нужно что-то придумать, сказать ей…

Наконец, Илья договорил; попрощавшись и пообещав на неделе встретиться с ним (тот обещал показать ему «кое-что крутое» — кажется, какой-нибудь высокоранговый приёмчик), Олег повесил трубку и уставился на Русю.

— Серьёзно? Ты позвонила человеку, у которого и так был загруженный день… кого ещё ты оторвала от дел?

— Не так уж и много народу! — Руся обиженно забрала у Олега телефон, после чего скрестила руки на груди. — Позвонила паре папиных знакомых. Спросила, не видели ли они тебя.

Олег закатил глаза.

— Руся… я же всё-таки взрослый человек. У меня могут быть дела, я могу не быть дома просто потому, что… ну… я ушёл оттуда сам!

— Дела в десять вечера?!

— А почему бы и нет? — Олег начинал терять терпение. — Не три ночи, в конце концов. Может, ты забыла, но на нас ещё куча долгов, и их нужно кому-то выплачивать.

На самом деле, за это он не слишком волновался. Если с артефактами всё получится удачно, долги он покроет, и даже ещё кое-что останется.

— Ты изменился, — покачала головой Руся. — Вот как пришёл из тех Врат, раненый и без руки — изменился, как будто другой человек.

Упс. До Олег только в этот момент дошло, что они стоят прямо под газовым счётчиком, висящем на стыке кухни и коридора. А значит, все их разговоры сейчас транслируются Искателям SS-ранга, которые слушают их с большим интересом.

— Руся, — поморщился он. — Не будь ребёнком. Я просто пытаюсь быть серьёзным, пытаюсь решать возникшие проблемы. Вырасти наконец пытаюсь, в конце концов.

Руся возмущённо открыла рот — и закрыла его. Её, казалось, переполняли эмоции, но она не знала, что же именно выкрикнуть в лицо брату. Наконец, она сердито сверкнула глазами.

— Ужин на кухне! — выдала она, разворачиваясь. — Разогреешь сам!

Хлопнула дверь — и она скрылась в своей комнате. Ох… Олег покачал головой. Какой же его сестра ещё ребёнок. Эгоистичный, требующий внимания и совершенно отрезанный от реальности.

Он прошёл на кухню; на плите стояла кастрюля, заглянув в которую, Олег обнаружил макароны по-флотски, безнадёжно остывшие и слипшиеся в единую массу. Надо было всё-таки зайти в супермаркет, пока на нём висела аура невидимости…

[Если твоя сестра будет поднимать тревогу каждый раз, как ты выйдешь из дома — это станет проблемой,] — заговорил Владыка.

«Знаю. Эта проблема на мне, я что-нибудь выдумаю», — Олег щёлкнул спичками, зажигая плиту.

[Сделай это.]

Олег покачал головой. Влад мог бы и сказать «пожалуйста», но нет… Это ниже его достоинства, он никогда не опустится до просьбы, обращённой к смертному.