Монумент - страница 10

Один из стражей требовательно протянул руку.

— Дай сюда бутылку, — велел он. — На Храмовой площади запрещено пить.

— А я не пью, — отозвался Баллас. Страж приподнял брови.

— В этой бутылке виски, — сказал он, — я отсюда чувствую запах. А ты заливаешь его себе в глотку. Стало быть, пьешь, горожанин. Так что перестань нести чушь и отдай мне бутылку.

— Это виски, — согласился Баллас. — Но я его употребляю в лечебных целях.

— В лечебных целях?

— Чтобы не умереть от холода, — насмешливо пояснил Баллас.

— Хватит болтать! — резко сказал стражник. Каштановая челка выбивалась из-под шлема. Ему было лет двадцать пять. Уж точно не больше, решил Баллас. И этот щенок собирается отобрать его виски?

— Отдай бутылку, — повторил стражник.

— А если не отдам? Тогда что? Приколотите меня к Дубу? Но ведь Четверо — добродетельные, всепрощающие Пилигримы, которые любят каждую живую душу и прошли пешком наши земли из края в край, чтобы вымолить прощение для всех людей. Вы думаете, они потребуют моей казни лишь за то, что я выпил немного спиртного?..

Баллас понимал, что он уже несколько пьян. Бутылка была наполовину пуста.

— Давайте договоримся, — продолжал он. — Я оставлю виски у себя, найду какое-нибудь местечко подальше отсюда и прикончу его. Тогда все будут счастливы, да? Я согреюсь и напьюсь, а вы восстановите порядок на площади. Идет?

И, развернувшись, он нырнул под нижнюю ветку дуба.

— Стой!

Баллас проигнорировал приказ, но цепкая рука стражника опустилась ему на плечо. Хватка была несильной, предназначенной остановить, а не удержать. Однако избитое тело Балласа отозвалось мгновенной и резкой болью. Он вскрикнул и рванулся. Локоть угодил стражу в грудь. Тот охнул от неожиданности и отпустил плечо, а потом с размаху двинул Балласа по лицу. Из разбитых губ брызнула кровь. Кулак врезался Балласу под дых. Он отшатнулся, судорожно пытаясь вдохнуть. Следующий удар пришелся в живот. Баллас застонал и рухнул на колени.

Молодой страж ринулся вперед, но тут напарник ухватил его за локоть.

— Полегче, Джаннер. — Он был гораздо старше своего товарища. На плече мундира виднелись две красные нашивки — знак офицера.

— Он ударил меня, — возмутился молодой страж.

— Это священная земля, — сказал офицер. — Будь ты на улице — сделал бы с ним, что хочешь. Но не подле Дуба. И не рядом с Сакросом.

У северной оконечности Храмовой площади поднималась стена из белого отполированного мрамора, тридцати футов в высоту. Хитроумные строители сложили ее столь искусно, что отдельных каменных блоков не было видно; казалось, стена состоит из огромного мраморного монолита. Стена окружала пирамидальное здание из алого камня головокружительной высоты. В высоту двести, если не триста, футов, оно высилось над городом словно гора цвета крови. Трудно было поверить, что это творение рук человеческих, а не самого бога-создателя. Узкие стрельчатые окна были заключены в блестящие металлические рамы, возможно, бронзовые, но, вернее всего, золотые. По четырем углам здания возвышались башни — каждая пятисот футов в высоту. Они, как было известно Балласу, символизировали Пилигримов. На вершине башен реяли флаги со знаком каждого из Четверых — ткацкий станок, парус, свеча и нож дубильщика. В дневном свете башни отбрасывали на площадь длинные узкие тени. Офицер кивнул в сторону стены.

— Надо быть осторожнее, — сказал он молодому товарищу. — Если мы нарушим закон и нас увидят… — Он замолчал. Продолжать не требовалось. В алом здании, которое звалось Эскларион Сакрос, обитали Благие Магистры. Семеро иерархов, возглавляющих Церковь. И поскольку не было в Друине иной власти, Благие Магистры безраздельно правили страной, повелевая ее землями и жизнью людей, их населяющих…

— Давай отволочем его в проулок? — предложил молодой страж. — Тогда можно будет…

— Мы оставим его в покое, — сказал офицер. — Малый получил урок. Довольно с него… Ты живешь в этом городе? — спросил он, оборачиваясь к Балласу.

— Не твое дело.

— Бродяжничество — серьезное преступление, — заметил офицер.

— У меня был дом, — пробормотал Баллас, — но я оттуда ушел. И я уеду из города. Он приносит мне одни несчастья…