Мораль - страница 14

Так что дочке и в самом деле досталось: бывший зэка достал ремень и впервые в жизни отходил любимое чадо по живому. Наташе было больно, а еще того хуже — обидно. Она тоже каждый вечер рыдала в подушку, не в силах пережить оскорбленья.

Самым же неожиданным сюрпризом для меня стало то, что обе девочки — друг друга, повторяю, не выносившие на дух, и к тому же насвинячившие друг дружке по самое не могу, — на следующий же день уже плакались друг дружке на свою горькую долю. Случившееся их неожиданно сблизило.

А, поныв и пожалившись друг другу, они как-то спелись на том, что в их беде виноват не кто иной, как мальчик Миша с его карандашиками. Я то есть.

Потому что наказали-то их не из-за кого-нибудь, а из-за меня.

Не помню кто — кажется, Герцен — сформулировал «три вопроса русской интеллигенции». Первым шло — «кто виноват?», вторым — «что делать?». Впрочем, что делать — это уже Чернышевский. До таких высот и глубин нам сегодня не добраться, а вот вопрос о виноватости, пожалуй, интересен.

Начать с самого слова «вина». В большинстве европейских языков, включая старорусский, оно означает всего-навсего «причину». Толчок виновен в движении того, что толкнули. В русских переводах Паламы и Григория Богослова можно найти выражения навроде «всевиновная Премудрость Божия». Звучит странновато, а что поделаешь, классика.

В правовых системах вина определяется как внутреннее отношение лица к совершаемому действию. Внутреннее — не в смысле субъективное, типа «что ты там думаешь о том, что делаешь». Скорее, речь идет о намерении или его отсутствии. В связи с этим различают два типа вины: умысел и неосторожность. Умысел — когда человек намеренно совершает нечто, либо само по себе скверное, либо имеющее скверные последствия, ради какой-то своей выгоды. Неосторожность, она же беспечность, — когда человек не то чтобы сознательно совершает гадость, а просто позволяет себе не думать о том, что она может в результате его действий случиться, «не ведает, что творит», хотя должен ведать. Классический пример: взорвать пороховой склад — умысел, курить на бочке с порохом — неосторожность. В обоих случаях человек виновен в том, что он делает.

И наконец, есть третья сторона вины, чисто психологическая. Русский язык, очень чуткий, тут пользуется не торжественным «виновен», а бытовым и стыдным «виноват». Тут речь идет о чувстве вины, то есть о боязни оказаться плохим.

Это самое — «оказаться плохим» и чувствовать это — штука довольно сложно устроенная. С одной стороны, виноватым можно быть только в чьих-то глазах. Однако люди умудряются чувствовать себя виноватыми даже тогда, когда их никто не видит. Более того, бывают ситуации, когда человек никому конкретно ничего плохого не делает, и все же чувствует вину. Опять же классический пример, некто в случайном разговоре плохо отзывается о покойном отце и тут же ощущает укол вины и раскаяния. Хотя отец умер и ему все равно.

Фрейд на этом месте развил теорию «супер-Эго» — этакой виноватящей субстанции в голове у каждого добропорядочного человека, которая постоянно за ним следит и в случае чего начинает ворчать и зудеть, как настина бабушка. За каким хреном эта внутренняя бабушка в голове заводится, Фрейд не объяснил, но предположил, что ее туда ребенку подсаживает общество, прежде всего родители, в целях контроля и подавления.

Это было бы, в общем, логично, ежели внутренняя бабушка всегда говорила бы то, что нужно обществу. Однако сплошь и рядом это не так. Скажу даже больше: люди, склонные к особенно острому ощущению своей виновности и греховности, довольно часто имеют какие-то свои представления о том, что такое вина и грех, иной раз очень странные и с общественными потребностями не совпадающие. Скорее наоборот — создающие множество проблем и неприятностей как человеку, так и окружающим.

Чтобы не ходить далеко за примерами. Я, например, рос в спокойной интеллигентной семье, абсолютно не склонной к насилию. Никто меня не лупил — ни по попе, ни по башке: все воспитательные меры, применяемые ко мне, были сугубо словесные. Культ ненависти и мести никто не отправлял даже на словах. Напротив, все мои домашние были решительными сторонниками мирного разрешения любых конфликтов. И так далее — думаю, описание знакомое.