Море для Грейнджер - страница 13

Грейнджер пошатнулась и чуть не упала на белый пол.

— Ты свободна, девочка! Иди обратно! — Нарцисса схватилась за её плечи. — И передай Драко, что я очень люблю его! — женщина тепло улыбнулась ей напоследок и с невероятной силой резко толкнула.

Грейнджер успела заметить, что чёрные ленты захватили Нарциссу за руки и утянули в белую воронку. Но она всё равно улыбалась, кидая на Гермиону прощальный взгляд.

А потом Гермиона упала в мягкий холодный свет.

Первое, что она увидела, — это огромные серые глаза. Они застилали собой всё. Она почувствовала холод воды, услышала плеск волн. Крепкие руки держали её за талию, но ей казалось, что её всё ещё крутит в водовороте света.

— Грейнджер?! — Гермиона увидела, как его розовые губы открылись в шоке. — Мерлин, ты жива? Ты жива, чёрт возьми!

Он был таким, как она себе и представляла. Красивый, сероглазый, взволнованный.

— Драко! Драко, я в раю? — воскликнула она. — Я вижу тебя, Драко! Я…

Гермиона видела и смогла поднять руки, чтобы обнять его за шею.

— Я могу потрогать тебя! — слёзы брызнули из её глаз, и она заметила такие же слёзы в серых глазах напротив. — Драко!

Он жестко сжал челюсти, сдерживая себя. Драко крепко обнял её, дыша ей в шею. Его тело содрогнулось от крупной дрожи. Он всхлипнул.

— Грейнджер, я чуть… Чёрт возьми… — его тёплые губы начали свой путь по её коже.

Он лихорадочно обнимал и целовал её, а вокруг них успокаивалось море, небо очищалось от туч, и яркие лучи солнца пронзали воду, заставляя её сверкать ярко-голубым, как глаза Нарциссы.

— Я видела твою маму, — Гермиона успокаивающе гладила его по мокрым светлым волосам и жадно разглядывала.

Малфой подхватил её под колени и понёс обратно на берег, прорываясь сквозь волны.

— Ты видела маму? — непонимающе моргнул Драко, и она заметила, что на его лице появилось странное болезненное выражение, говорящее: «Грейнджер, кажется, сошла с ума».

Гермиона тихо улыбнулась: так здорово наблюдать всю гамму чувств на его лице, видеть каждую ресничку, его серебристые глаза, капли воды, стекающие по высоким скулам. Она крепко обняла Драко за плечи и прошептала ему на ухо:

— Она излечила меня от проклятья, — Гермиона вспомнила прощальный взгляд голубых глаз Нарциссы. — И отправила обратно, к тебе.

— Мама… — пробормотал он, хмурясь и кусая щеку изнутри. — Она всегда спасает меня… Спасала…

— Твоя мама передала, что любит тебя. И, кстати, она боялась, что ты совершишь что-то непоправимое. Что ты хотел сделать?

Драко вышел из воды на мокрый песок и, глядя в сторону белого красивого здания стоящего среди зелёного парка, признался:

— Грейнджер, ты… Умерла… Я хотел отдать тебя морю, ты же так любишь его… А заодно думал, что уйду с тобой, потому что без тебя… Чёрт, вот я идиот! — он нахмурил брови и покачал головой, всё ещё не глядя ей в глаза, а Гермиона осторожно провела пальцами по его щеке, губам, привлекая к себе внимание.

— Я люблю тебя больше, чем море… — прошептала она.

Драко взглянул на неё долгим изучающим взглядом, в котором плескалось море нежности и капля недоверчивости, и криво усмехнулся:

— Грейнджер, сейчас ты видишь и, скорее всего, ходишь. Я больше не нужен тебе. Ты убежишь от меня быстрее ветра, — он поставил её на песок, ожидая дальнейших действий.

Гермиона рассмеялась и прижалась к его телу в мокрой одежде:

— Ну уж нет, глупый, ты от меня так быстро не избавишься! И, кстати, там я видела вокзал Кинг-Кросс…

Она слышала, как часто и взволнованно стучит сердце в его груди. Мужские руки ответили крепким объятием. Драко потёрся подбородком о её кудри, выдыхая.

— Пойдём, расскажешь по пути, что ты там видела, — произнёс он, в его голосе заиграли довольные нотки. — Нужно расколдовать Лукас. А то она не очень обрадовалась, когда я потащил тебя к воде…

— Драко! Ну ты даёшь! — Гермиона схватила его за ладонь.

Они, посмеиваясь, побежали по пляжу к одиноко стоящему инвалидному креслу, где сидела сердитая, связанная заклинанием, полная женщина.

А голубоглазое море улыбалось им вслед и тихо шептало:

— Берегите друг друга…

_______________________________________

*В переносном смысле — нависшая над кем-либо постоянная угроза при видимом благополучии.