Море согласия - страница 17

Было слышно, как загудела палуба от топота. Сквозь стенки каюты доносились голоса пробудившейся команды. Покрикивал боцман, щедро перемежая приказания матерщиной.

— Нас подождете на острове, — сказал Басаргин, за-жигая спичку и поднося ее к свече. В каюту только-только начинало заглядывать утро и еще ничего не было видно... Остолопов дунул на спичку, сказал:

— Потушите. Идемте на шканцы...

Выстроившаяся в два ряда команда, встретила своего капитана сопением и позевотой. Остолопов поздоровался с моряками, коротко бросил:

— Через час снимаемся... Марсовые, к вантам!

Матросский строй мигом расчленился и рассыпался. Моряки полезли, как муравьи, по вант-трапам. Остолопов взглянул на мачты и спустился на Причал за Басаргиным...

— Ждать вашего отплытия не стану, — сказал Басаргин. — Ни к чему навлекать подозрение. С богом .. — Он повернулся и зашагал к воротам. Остолопов цвиркнул слюну сквозь зубы и опять поднялся на палубу:

— Пошел по марсам!

— Пошел по реям! — вновь сердито прокричал он через некоторое время.

Быстро наступающее летнее утро обнажило ползающих над палубой матросов. Они лихорадочно разбирали паруса. Белые полотнища разворачивались, издавая громкий шелест. Казалось, какое-то сказочное существо расправляет крылья, собираясь взлететь...

На восходе солнца шкоут снялся с якоря и пошел по синей глади залива, взяв курс на юг.

Офицеры штаба приехали в Баку вечером. Останови-лись в Троицком пехотном полку. Фуры поставили на полковом дворе, денщиков отослали ночевать в казарму. Сами заночевали у плац-майора в гостиной. Утром пришел командир корвета, пригласил прибывших господ на корабль.

Моряки встретили их с радушием.

Басаргин ввел офицеров в кают-компанию — просторное помещение, посреди которого стоял длинный стол. Сбоку громоздился шкаф с книгами, на другой боковой стене — большая географическая карта.

Муравьев сразу подошел к карте, стал осматривать Восточный берег Каспия.

— Карта Ладыженского, — сказал он скептически. — Говорят, с очень неточными координатами. — Он взглянул на Басаргина. Капитан корвета пожал плечами, усмехнулся.

— Мы уже внесли свои поправки...

— Вы бывали на том берегу? — спросил Пономарев.

— Нет-с, не бывал...

— А место, где причаливать будем, знаете?

— Разумеется...— Басаргин подошел вплотную к карте и ткнул пальцем. — Вот — Белый Бугор. Тут — кочевье Кията...

— Кият, говоришь? — Пономарев встрепенулся. — Это не тот, Что в тринадцатом в Гулистан к Ртищеву ездил, за помощью?

— Он самый, — подтвердил командир корвета.

— Когда его последний раз видели?— спросил Пономарев.

— Я-то вовсе его не видел, — сказал Басаргин. — Слышал о нем от других. Говорят, живет на Белом Бугре...

— Толковый туркменец, — проговорил Пономарев, окинув господ довольным взглядом.— Если его разыщем — считай полдела сделано. Он меня еще тогда к себе в гости приглашал...

Офицеры с почтительным вниманием выслушали Пономарева, согласились что надо непременно отыскать Кията, и вышли на палубу. Здесь уже свершилась некая перемена: у грот-мачты виднелся стол и возле него хлопотал корабельный кок с двумя матросами, расставляя бутылки и тарелки с закуской.

Началась томаша. Пили за приезд Пономарева и Муравьева, за отплытие, за моряков, за капитана корвета. В самый разгар попойки от берега отчалил бриг «Гашим» купца Мир-Багирова. Никто не обратил на него внимания. Только Басаргин стоя у борта и пьяно раскачиваясь, перекрестился и опять вернулся к столу. На радостях он объявил, что флотские офицеры хотели бы показать господину майору и гвардии капитану маневренность корабля и бой его коронад.

— Восемнадцать коронад! — заплетающимся языком хвастался Басаргин. — Восемнадцать... И четыре фальконета... Как дам — и Баку не будет!

— Завтра, завтра, — отмахивался Пономарев. — Сегодня некогда. — Он был покрепче многих других и еще не опьянел.

— Завтра я отслужу вам обедню, — обещал, обнимая Пономарева, корабельный священник, батюшка Тимофей. — Помолимся, потом стреляй в кого хошь...

Подвыпившие офицеры Формицин, Иванов и Линицкий, считая, что дальше пребывать за столом весьма опасно — можно упиться до чертиков, незаметно сбежали на причал и, хохоча, двинулись к портовым воротам. У входа на набережную им повстречалась Люсенька.