Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие - страница 20

Самым кратким образом описав состав и функции частей общественного целого, можно задаться вопросом: как мыслится взаимодействие этих сфер? Общество является развивающейся системой, и как любая развивающаяся система, не может остановиться. Если «остановить мгновенье», общество погибнет как организм, которому не дают дышать. Пока организм живет, он не неподвижен. Синхронный срез общества является не реальным фактом, имеющим место в жизни, а абстракцией, схемой, удобной для некоторых исследовательских целей, но не отражающей всех аспектов реальности. Реальное общество диахронно, оно живет в истории. Поэтому взаимоотношения сфер (органов) общественной жизни следует рассматривать в динамике, в развитии.

Факты общественной жизни требуют их рассмотрения с точки зрения развития, движения, взаимодействия сфер. Ежеминутная жизнь экономики, использующей выработанные в культуре технологии и открытия, каждодневная жизнь государственно-правовой сферы, связанная с «культурными технологиями» (всеобщая воинская повинность, суд присяжных, парламент, свод законов), – прямо зависят от работы сферы культуры. В каждом остановленном мгновении станки уже работают и законы уже написаны, так что на культуру приходится «раскошеливаться даром», но эти законы, рассматриваемые в процессе их разработки, а станки – в процессе конструирования, являются продуктами культуры. Более того, не только орудия труда, но и сам труд – продукт культуры. Умение тщательно, интенсивно, добросовестно трудиться – по меньшей мере такая же важная черта культуры, как манера приветствия или особенности религиозной философии. Существующие сейчас общества чрезвычайно различны по культуре труда. Можно вспомнить трудоголиков-японцев. Можно понаблюдать за манерой ручного труда китайцев и корейцев. И можно видеть, как делается работа – здесь речь идет о стиле, поэтому для примера годится любая работа – в большинстве стран Африки, Южной Америки. Или в России. В историческом срезе весь общественный организм кормится от культуры – не от экономики. Для человеческого общества (и в частности для страны) недостаток в культурной сфере аналогичен голоду для индивидуального человека. Насколько верной, жизненной, практической мудростью является суждение, что человека надо сначала накормить, дать необходимое, а уж затем приобщать к знанию, настолько же практической, жизненной является эта же мудрость в приложении к обществу: его надо сначала напитать культурой, а потом уж развивать экономически.

Красивый пример описал Лесков. Дело происходило в прошлом веке, однако ситуация симптоматичная. Некий просвещенный русский помещик захотел облегчить жизнь своих крестьян. Выделил деньги, нанял немца-управляющего, объяснил задачу. Для крестьян были построены благоустроенные дома (так сказать, коттеджи). Через год помещик приехал посмотреть, как живут крестьяне. Оказывается, по-прежнему в старых своих избах, которые топят по черному. Новым коттеджам тоже нашлось применение: в них ходили испражняться. Нечто со стенами и крышей – дом, только когда к нему привык, а иначе это просто нужник.

Неподготовленное в культурном отношении общество просто не сможет воспринять экономические дары, любые экономические (и государственные) блага будут ему не впрок. Экономические блага усваиваются в той степени, в которой общество культурно. Бессмысленно давать безалаберному человеку деньги в долг, его надо научить работать. Современное общество мыслится сейчас по Марксу; марксистское в основе своей мышление победило во всем мире, – невзирая на то, что социалистический лагерь рухнул. Мысль Маркса состоит в том, что существует «экономический человек», который стремится работать поменьше, а получать побольше, «потребности» которого растут, и он стремится заработать, чтобы удовлетворить свои желания.

По этому поводу был проведен интересный эксперимент (нет, я имею в виду не столь масштабный, как тот, в котором мы участвовали). В одной из областей Германии существовали сезонные сельскохозяйственные рабочие. Перебивались они зиму как придется, а к осени их нанимали окрестные фермеры-землевладельцы для уборки урожая. Работа сдельная, и что-то им там платили за мешок. Эксперимент состоял в том, что решили фермеры, посовещавшись с профессорами-экономистами (Германия все же), убрать урожай побыстрее, поинтенсивнее, чтобы раньше других хозяев поспеть с товаром на рынок. Профессора посоветовали поднять ставки сезонных рабочих. Логика простая: все доходы рабочих – за эти недели уборки. Им предоставляется возможность, работая интенсивнее, заработать больше. Результат был обескураживающий: рабочие стали работать медленнее и раньше бросали работу, урожай едва успели собрать в прежние сроки, ускорения не было. Почему? Рабочим была нужна определенная сумма, которую они привыкли выручать за этот период на протяжении многих лет. Повышение расценок дало им возможность заработать ту же сумму за меньшее время, и заработав ее, они весело отправлялись пить пиво, вовсе не стремясь наращивать свои потребности (пример, довольно часто цитировавшийся в начале века; см.: Вебер, 1990: 81–82).