Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие - страница 41

Культура Нового времени в этом отношении поражает своим однообразием; можно видеть, что сейчас происходит универсализация культуры. Изнутри современной культуры этот факт не очевиден; ведь и сейчас много различных групп, течений, культурных традиций. Однообразие становится заметным при сравнении с прошлыми веками. Важнейшим фактором этого падения разнообразия является унификация быта. Уже с начала, с середины XIX в., и тем более в XX в., люди стали жить в существенных чертах одинаково по всему земному шару. Наиболее показательны в этом отношении этнографические исследования, проведенные среди членов современных обществ западного типа. Оказалось, что «чувство родины» у сегодняшних европейцев довольно размытое, но еще сохраняется, и француз, немец или испанец существенно различным образом себя чувствуют дома и на чужбине. С каждым десятилетием различия все слабее, а предельное состояние этого процесса можно видеть из данных, которые получены по этому вопросу для американцев. Более половины американцев чувствует себя дома там, где они могут вести «американский образ жизни». Современный отель, пиво, чипсы, телевизор с трансляцией бейсбольного матча – и американец дома, где бы указанный отель ни располагался. Ученые, проводившие подобные опросы, указывают и причины этого явления: современная экономическая жизнь такова, что семья не может поддерживать достаточный образ жизни при оседлом существовании. Работа по контракту подразумевает постоянные переезды на очень далекие расстояния, из страны в страну. Дети учатся в одной школе не более 2–4 лет, свой дом для них – это временно купленное или снятое жилье, а не тот дом, в котором вырос. В результате «чувство родины» приобретает особые современные черты – с одной стороны, оно слабеет, с другой – люди становятся более похожими друг на друга, обладают все более одинаковой культурной формой.

Универсализация современной культуры – это констатация факта, и у факта этого есть и удобные, положительные стороны, и весьма неприятные потенции. Положительным следует признать культурный синтез, новый уровень, достигнутый культурой, которая становится культурой человечества в целом. С этим неизбежно связан процесс нивелирования, особенно быстро протекающий при господстве над культурой государственной сферы, по способу существования своего тяготеющей ко всеобщему выравниванию, что дает прекрасные плоды в самой сфере государства и права, но является ядом для культуры.

Пример унификации культуры можно взять и из самой трудной для такой трактовки области – из области науки. Наука универсально по своим претензиям в принципе, и ее, казалось бы, нивелирование не должно угнетать. Однако это не так: сейчас 80 % науки делается в США. Здесь речь не о зависти, а о содержательных характеристиках науки made in. Дело в том, что разнообразие существует и в науке. Разные культурные регионы с различной легкостью развивают разные научные области, именно поэтому имеются национальные научные школы. Например, только в рамках немецко-русской науки процветали исследования в области ландшафтоведения, структурной геоботаники. Занимались этими областями знаний и в США, но результаты были сравнительно невелики, так как эти научные дисциплины не привлекали внимания американских ученых. Существуют определенные стили научной работы, принятые в данной национальной науке стили мышления, стили методологии, и с помощью американской методологии работа в этих направлениях не получается. Для таких направлений важна физиогномическая оценка состояния системы, синтез в понятии биогеоценоза, а не анализ в понятии экосистемы, не разбор компонентов на количественные показатели. При этом оказывается, что немецко-русская наука составляет некое единство; различие между собственно немецкой и русской науками – если угодно, научными стилями – значительно меньше, чем между общей областью немецко-русской науки и науками французской, английской. Такое тесное единство долгое время наблюдалось в англо-американской науке, однако за последние десятилетия американская наука быстро автономизируется, становясь все более непохожей на собственно-английскую и вообще на континентальную науку. При этом не только растет число работ американских ученых, так что уже более 2/3 науки «говорит по-американски». Американский научный стиль оказывает воздействие и на континентальную науку, которая подстраивается к «всемирному» стандарту, так что «американскую» науку сейчас делают и в Германии, и в России.