Моргемона (СИ) - страница 10

Но этот нечеловеческий взор тут же выбил из неё дух. Она никогда не смотрела в глаза дракона до этого — только читала о том, как это делали герои древности. Как они годами тренировали владение собственным разумом, чтобы предстать перед крылатыми хищниками своего рода. Или как безродные герои, в чьих жилах была хоть капля крови Кантагара, вдруг ловили взгляд дикого дракона и своей волей неожиданно вызывали уважение у огненного хищника.

Все эти истории померкли. Текстом на бумаге было не выразить чувство, подобного прикосновению к иному разуму. Более масштабному, чем человеческий. Далёкому в относительности и столь близкому по расстоянию.

Сердце забилось неровно, и Гидра отшатнулась назад, тут же разорвав их обмен взглядами. Окрик Тавра был неслышен за стуком крови в ушах.

Забурлила вода, и дракон, загудев с раздражением, оскалил ряды острых зубов. Но Тавр перехватил его внимание, посвистывая и говоря ему что-то на сциите. Лукавый был не вспыльчивым драконом и по молодости более спокойно относился к проявлениям слабости. Но всё равно Гидра чувствовала себя жертвой — тушкой в руках Тавра.

Та отправилась в рот Лукавому и с хрустом исчезла в длинной пасти.

— Сци-йе, — громко звучал голос Тавра, и тот несколько раз взмахнул рукой, показывая в сторону порта. — Сци!

Гидра прижалась к пористому краю скалы, глядя себе под ноги. И смотрела на то, как тень Лукавого вырастает всё больше. Он выбрался из воды и с хлопком раскрыл огромные крылья с тёмными прожилками.

Где-то вдалеке, среди прочих прудов, зазвучали гудящие пересвисты Жемчужного и Рокота. Словно сквозняк, причудливой мелодией завывающий под дверью и переходящий в потусторонний рык неупокоенных душ. Огромные тени задвигались в клубах пара, и Гидра, совсем потеряв волю, сделала ещё несколько шагов назад.

Волна воздуха ударила в лицо, взъерошила волосы. Лукавый взмыл в небо, и его длинный хвост с множеством похожих на морскую траву отростков просвистел перед глазами.

— Иди, иди отсюда! — рявкнул на неё Тавр. — А то взбесишь настоящих хищников. Общаться с ними — истинная магия, доступная лишь избранным и отважным. И этой магией я владею в совершенстве.

Далёкий кварцево-розовый взгляд Жемчужного сверкнул в пару, как отражение двух полированных щитов на солнце.

«Эти драконы огромны», — в ужасе подумала Гидра. — «Каждый из них — как лордская конюшня».

Она поняла, что не выдержит их вида. И в страхе пустилась вниз по тропе, обратно в Оскал.

Вернувшись через узкий проём обратно в палас, жилой дом, спрятанный за стенами замка, она сбежала вниз по покрытым ковром ступеням и спустилась в холл. Оттуда заглянула в гостиную: мать и сёстры заканчивали утренний кофе.

Сестра, леди Лара Гидриар, которой было пятнадцать, улыбалась почти что злорадно. Они с Гидрой не имели ничего общего: Лара была, как мать, немного смуглая, с каштановыми волосами. У неё был роковой взгляд красотки и не менее роковое платье с открытыми плечами. Между ними был тот самый неразрешённый конфликт двух сиблингов, которым, в сущности, нечего было делить, но всё равно они привыкли осуждать друг друга решительно за всё. Кто из них это начал первой — сложно сказать. Гидра не отрицала, что это могла быть она сама, потому что к Ларе родители относились совсем иначе.

Вторая сестра, леди Летиция Гидриар, тринадцати лет от роду, ничего против Гидры не имела, но и общего у них не нашлось. Она была модница и кокетка скорее как Лара. Но всё-таки её большие глаза были лишены злобы обеих сестёр. И она, кажется, даже волновалась за судьбу Гидры. Она представляла себе, как та наденет закрытое платье по столичной моде вместо сари, и как будет приезжать и рассказывать, что видела спящего Сакраала в горах на побережье.

Мать же, уже собравшая свои длинные локоны в корону на голове, сидела прямо. Она надевала под непрозрачное сари корсет, сочетая неудобное с неудобным ради прямой спины и узкой, как в девичестве, талии.

Вид старшей дочери с её взмокшими волосами слегка испортил изящество гостиной.

— Гидра решила полежать в родном болоте напоследок? — фыркнула Лара, обмахиваясь веером.