Моргемона (СИ) - страница 22

«Когда дракон глядит боком, он изучает тебя», — напряжённо наблюдая за ним, вспомнила Гидра. — «Когда он поворачивается в анфас, он готов тебя поджарить».

Лукавый колебался между тем и этим, явно заинтересованный лоснящимися лошадьми городской стражи.

«Свою добычу они не испепеляют до углей. Охотясь, дракон лишь опаляет жертву, чтобы не дать ей сбежать; сырое мясо он всегда предпочтёт обугленным костям».

Голоса диатров и марлордов за спиной становились всё громче. Марлорд Мадреяров, младший брат королевы Монифы, вышел вперёд: тучный, но складный, и, как и она, седой до белизны. Он посмотрел на зверя через очки и воскликнул:

— Марлорд Тавр, ну сделайте же что-нибудь!

«О, представляю, как отец наслаждается этим переполохом».

— Не волнуйтесь, — прозвучал вальяжный голос Тавра. — Лукавый плотно позавтракал утром. Он просто любопытствует. Вероятно, его привлёк звук колокола. Низкие и далеко звучащие ноты для драконов — это знаки.

— Не только ваш род владел драконами, чтобы поучать нас, марлорд!

— Тогда чего же вы боитесь?

Но сухая рука диатрина Энгеля вдруг сжала руку Гидры крепче. Он обернулся к Тавру и произнёс отчётливо:

— Марлорд. Я полагал, мы договорились: во время церемонии дракон должен был быть занят чем-то иным. Поведение при такой толпе предугадать невозможно.

— Лукавый счёл церемонию интереснее своих занятий, — невозмутимо отозвался Тавр. — Это не собака, которой можно кинуть кость.

Но их спор разрешил вышедший на крыльцо диатр Эвридий. При виде правителя Рэйки взволнованная толпа перестала так быстро рассеиваться по окрестным улочкам.

Обожжённый король-диатр посмотрел на дракона, сидящего на крыше. И неожиданно улыбнулся. И заговорил громче. Севший, повреждённый голос на несколько мгновений приобрёл мощь истинного военачальника:

— Я вижу зелёный мрамор триконха Малха-Мар! Вижу серые стены Мелиноя и синие черепицы! Вижу порты и пристани, — он развёл руками, и их предательская дрожь не была заметна людям. — Я вижу замок Лорнас — и дракона на городских крышах. Это Мелиной, возродившийся на берегах великой реки Тиванды! Это — Рэйка!

Успокоенные его речью, люди вновь возликовали. И хотя диатрин Энгель едва заметно покачал головой, слова диатра были необходимы. Страх он превратил в гордость, опасность — в величие. Риск рассердить дракона был для него не столь существенен, сколь риск массовой паникой сорвать праздник.

Люди подбрасывали в воздух платки и цветы, и стая белых голубей вновь закружилась в небе. Церемония была совершена.

«Ну вот и приехали», — рассеянно подумала диатрисса Ландрагора Астрагал.

В трапезном зале старинного замка Лорнаса проходили сопутствующие свадьбе торжества. Лорнас был не старше Оскала, но всё же казался неуловимо приятнее, просторнее. Глухие тёмно-серые стены постоянно выводили к небольшим гостиным в округлых башенках, сменялись то галереями, то верандами. Это был замок, но замок действительно женский, замок-палас.

Трапезный зал служил одновременно бальным, а потому был самым большим залом Лорнаса, но всё же куда более тесным, чем следовало бы для такого количества знатных гостей. Лорды в длинных парчовых плащах с прорезями для рук, леди в тугих корсетных платьях с расшитыми шлейфами юбок; всяк одет по моде Рааля, дворца Астрагалов на острове Дорг. Ни одного привычного глазу сари.

Шудры сновали меж лордов, боясь ненароком пролить вина на чей-нибудь подол. Вино это легко было узнать из тысячи по пьяно-пряному цитрусовому запаху. Это было особое мандариновое с Аратинги, привезённое по велению Тавра. Сей жест доброй воли, однако, был для марлорда Гидриара лишь поводом стяжать благодарность и комплименты своему изысканному вкусу.

Но Гидре это вино было противно. Она видела, как в аратингских садах рабочих бьют зазубренными палками, и воображение живо рисовало ей прямую связь мучителей с отцом. «Буду пить красное лавильское», — решила она.

Гости же подобных предрассудков не имели. Янтарно-оранжевое вино с красными бликами расходилось по бокалам. Лорды и леди угощались десертами и деликатесами Мелиноя. Главным блюдом была особым образом запечённая плащеносная акула длиною почти в три метра, что выловили к свадьбе из великой реки Тиванды. Кроме того, к пиру щедро выносили приготовленные с перечным уксусом лебедей, речных креветок акоцилов, солёные зерновки кукурузы и многое другое.