Моргемона (СИ) - страница 4

Сакраал начал впадать в сон. Огромный, как пограничный форт, белый с золотым отливом зверь лежал в горах на побережье, напротив острова Лавиль, и открывал глаза лишь иногда, когда диатр Эвридий прибывал к нему. Сон сморил немало старых драконов. Лишившись своих наездников когда-то, некоторые из них будто теряли интерес к междоусобицам людей и попросту начинали отходить в мир иной. Похоже, это же происходило и с Сакраалом, когда он перестал летать. И хотя его крыло заросло, древний зверь почему-то игнорировал все побуждения вновь вернуться в небо.

Но диатр Эвридий не падал духом. «Век драконов, может, и подошёл к концу», — признал он перед своими подданными. — «Но век людей — наш век — в наших руках».

Он возродил несколько портов на побережье и восстановил множество утраченных торговых контактов с внешним миром. Рэйка словно пробудилась от кошмара, продлившегося несколько веков. Вновь зазвучали баллады о ловцах жемчуга и укротителях обезьян; зазеленели виноградники Лавиля; захлопали паруса торговых кораблей. И стар, и млад славил диатра Эвридия — покровителя мира и справедливости. Огнедышащие хищники замерли неподвижной картиной в легендах.

И хотя они всё ещё жили, их прижизненно предавали забвению. Даже показывать их иностранным гостям было строго воспрещено. Драконы чутко воспринимали взгляд уважительный от взгляда зеваки и легко могли прийти в ярость от разглядывающих их послов из Цсолтиги или Астегара. И хотя они не отказывали себе в удовольствии полетать в небе Рэйки, об этом говорили всё меньше.

Век драконов действительно завершался.

Славный диатр Эвридий Астрагал был воспет во множестве песен. Его милосердие, мудрость и усердие исцелили некогда израненную Рэйку. И хотя он уже не мог возродить поросшие плющом города в глубине континента, он наметил направление развития для каждого из островов Рэйки.

Боги наградили Эвридия двумя замечательными сыновьями. Старший, диатрин Эван Астрагал, был так же, как отец, тактичен и умён. Он с детства интересовался цифрами и к отрочеству многое понимал в торговых делах королевства.

Младший, диатрин Энгель Астрагал, больше любил рыцарское искусство, ибо рос плечистым и высоким. У него была особенность, о которой говорили во всей Рэйке — белоснежные волосы, а также брови и ресницы. Даже кожа его была почти как фарфор. Такая особенность казалась подданным не пугающей, а мистически удачливой, ибо не уродовала его, а добавляла ему неземной красоты. Ему прочили большое будущее.

Принцы хорошо ладили друг с другом и своими двоюродными сёстрами — многочисленными леди из Мадреяров. Король Эвридий любил своих сыновей и решил, что они заслуживают позаботиться о великом наследии Рэйки. Он вложил им глубокое понимание того, что драконы — не оружие, но сила, которую надо с уважением проводить в прошлое. Поэтому он решил обучить старшего, Эвана, общаться с Мордепалом. А вечно спящего Сакраала оставил для младшего, Энгеля.

Беловолосый Энгель часами сидел напротив спящего Сакраала. Впрочем, его юная натура не смогла найти в этом глубокого смысла. Он знал, что старый дракон умирает и никогда не заключит с ним лётный брак.

Темноволосый Эван был другого мнения. Мордепал был живым, пылким и активным зверем. Его алые очи манили принца, и он втайне мечтал в будущем оседлать дракона, что когда-то принёс отцу славную победу на побережье Благовеста.

Первое знакомство с Мордепалом было очень волнительным для Эвана. Вместе с отцом он поднялся на высокую башню замка Рааля — замка Астрагалов на острове Дорг. Ржаво-бурый Мордепал сидел на высокой зубчатой стене. Солнце рыжиной и багрянцем плутало по его чешуйкам.

— Таа-ру, — пропел Эван вслед за Эвридием. Это было приветствие.

Змеиные глаза распахнулись. Сочный красный цвет их полыхнул на солнце. Мордепал отличался топорной, довольно короткой мордой, но очень крепкой хваткой челюстей, словно у черепахи. Он повернул свою голову боком и посмотрел на юного диатрина. В его глазах он увидел восторг — и тайное желание овладеть силой крылатого зверя.

Тут же Мордепал развернулся к ним лицом. Диатр Эвридий хорошо знал этот враждебный анфас. Он оттолкнул маленького диатрина назад, и тот упал на лестницу. Но красный огонь уже вырвался из пасти Мордепала и опалил лицо Эвридия и его руки. Впрочем, дальше этого не пошло: Мордепал не имел намерения убить старого союзника. Однако гвардия короля так не посчитала. Тут же на драконью морду наставили копья, и по всему городу забили колокола.