Мороз Воевода (СИ) - страница 3
— Да мне, дяденька Сила, много и не надо, мне бы только батюшка воротился!
За последние полгода Настёна устала от ставших постоянными придирок и понуканий мачехи и Марфутки. Они обе обозлились, к Настене засылали сватов многие, она вежливо всем говорила, что без благословения батюшки замуж пойти не может, пусть даже перестаркой останется!
А Марфутка завидовала, злилась, росла ненависть к Настёне. Мачеха тоже бесилась — осталась ни жена, ни вдова — к деньгам мужа руку протянуть, чтобы воспользоваться ими как следует, не давал Силантий и распоряжение пропавшего Ставра. Пока официально, по бумагам не будет доказано, что он мертв, а кто поедет в чужедальние страны, да где там искать следы пропавших?
Так вот, сидючи на дереве, уже по осени, услышала Настёна интересный разговор мачехи с этим приторным Анфимом.
— Ну что, Маланья, как станем действовать? Сколько ты ещё будешь тянуть, я ведь в любой момент могу перестать давать тебе денюжку!
— Что ты, что ты, Анфимушко, — в голосе мачехи слышался явный испуг, — я все делаю, как ты сказываешь, да вот не действуют твои все эти привороты. Уж сколь я ей в постелю не подкладывала волоски да перья, встанет в утре, встряхнет простыночку, и опять без вниманья к тебе. Не действует на неё ничего! А косицы клок отрезать сколько раз пыталася, меня как шибает, потом рученька весь день болит!!
— Так говоришь, не действует, придется тогда тебе капельки ей в питье поподливать, принесу пузыречек хитрый, с неделю покапаешь, и она сама ко мне прибежит, умолять станет, чтобы я с ней переспал! Потом позор прикрыть просить будет, а уж я покочевряжусь знатно!
Настёна, кубарем слетев с дерева, побежала к единственному надежному человеку — Силантию.
— Вот оно, значит, как обернулось? Жадна оказалась Маланья, ой, жадна!! Говорил я когда-то Ставру — не та это женщина для тебя, да ведь дорожкой стелилася под ноги ему и тебя до поры не забижала! Батюшка твой, он переживал, что ты без женского догляду растешь, вот и выбрал скромную тогда вдовицу-то! Все мудро удумал, да вот кто ж знал, что у Маланьи жадность взыграет?? Не переживай, дочушка, я сейчас!
Сила пошел в заднюю комнатку, чем-то там пошебуршал-побрякал и вынес два маленьких мешочка с травой сушеной.
— Вот этот, — он указал на более яркий цветом, — тут, значит, сбор травяной, ты его все дни по щепоточке добавляй в любое питье, он без вкуса и запаха, но не даст никакой заразе силу проявить в твоем организме. А вот это — для оберегу твоего, мало ли, учудят ещё чего Маланья с Анфимом. Он, ты думаешь, отчего к тебе воспылал? Думает, Ставр не возвернется, ты опозоренная, всё наследство в его руки и отдашь, а только вот не подумал — пошто его столько лет в гильдию не принимают? Слишком подленький, так и норовит обманом везде влезть, даже и с наследством Ставровым его в гильдию никто не примет. Там мужики честные, на доверии работают. Вот и сейчас удумал гадство, я кой кому шепну словечков несколько, и станет ему ой как невесело в нашем граде-то! Не забудь, вот, постоянно добавляй, даже в суп. А чтобы не вызывало подозренья это все у мачехи, выпей чуток из второго мешочка, и потом враз начнется у тебя резь и тошнота, дойдешь до Матвеихи, она и скажет, что ты маешься печенкою из-за плохой еды, и такое вот лекарство тебе необходимо, станешь спокойно его и насыпать.
— Значит, этот вот мешочек может всем неприятностей доставить?
— Да, если приспичит нужда — сыпь поболе и мачехе, и Анфиму, не бойсь, не окочурятся, но не до тебя им точно станет, с недельку.
Настена все так и сделала, её рвало, мачеха, испугавшись, потащилась с ней к Матвеихе, та тетка грубая, тут же наорала на неё:
— Совсем не бережешь девку, вот Ставр тебе задаст!!
— Да где он, этот Ставр, бросил меня, горемычную, ни денег, ни платьев новых!! — скривилась Маланья.
— Ой, не бреши! Сама вон в каком добротном полушубке высвистываш, а девчонку в обносках ходить заставляш, свою коровищу рядишь, да толку чуть! Ой, не доведет тебя хитрость и жадность до добра!!0 Матвеиха ловко утерла бледную, мокрую от пота Настёну, уложила на лавку и, дав ей какое-то питье, выпроводила мачеху.