Морская невеста - страница 21

Но он забрал бы ее в Уи-Нейлл, сидел бы с ней в тихом домике. Она хорошо смотрелась бы у камина с котом у ее ног.

Он поднялся на локтях, смотрел на русалку, лежащую среди волн. Ее голова была опущена на кулаки, хвост двигался в воде.

— Здравствуй, — сказала она.

— С возвращением. Путь прошел хорошо.

— Насколько это возможно.

— Рад слышать, — солнце отражалось от горки предметов перед ней. Он приподнял бровь, сел и указал. — Что ты принесла?

— То, что может показаться тебе интересным.

— Тогда неси их сюда.

— Лучше подойди и возьми их.

Он подумал, что она заигрывала. Это удивляло. Она была невинной, слишком осторожной, но он быстро понял, что ее голос не был игривым.

Ее ладони сжались. Хвост перестал метаться, замер под водой. Мерцание ее чешуи тускнело, и она опустила взгляд. Ей было неловко. Может, она даже смущалась.

Он мог это исправить. Манус очаровывал, когда хотел, и женщин было просто понять. Он читал их тела как любимые книги.

Он подбежал к ней, опустился на песок и прижал палец под ее подбородком. Она была прохладной, но не дрожала, как любая другая женщина. Она посмотрела в его глаза, но медленно, челюсть напряглась под его пальцем.

— Что такое? — спросил он. — Что прогнало свет из твоих глаз?

— Русалки меняются вне воды. Ты видел меня без хвоста, но преображение… — она запнулась. — Не лучшее зрелище.

— Почему?

— Тело русалки как слизь, когда оно не соединено со мной.

— Как медуза?

— Если сравнивать, но, наверное, да.

— Это меня не отпугнет, — прошептал он.

Она не поверила. Смеясь, Манус погладил нежную кожу ее челюсти, прося себя не наслаждаться этим. Она была женщиной, не богиней, и он не хотел ставить ее на пьедестал.

— Честно, — продолжил он. — Меня не отпугнет то, что ты делаешь, моя жемчужина. Я хочу знать тебя, всю тебя.

— Я не понимаю, как.

И он не понимал. Женщина, тающая, как медуза, вызывала тошноту, но если это требовалось с русалкой, то он возьмет себя в руки и поддержит ее.

Он посмотрел на груду золота, его рот раскрылся.

— Что ты мне принесла?

— О! — ее взгляд снова стал веселым, она посмотрела на сокровища. — Пара вещиц со дна океана. Нравится?

Нравится? Это были бесценные сокровища! Золотые короны, тяжелые ожерелья с камнями, даже кубок короля. Он мог разбогатеть, если бы нашел, кому их продать.

— Это поразительно, Сирша. А еще есть?

— Больше? — она пожала плечами. — Наверное. Мы их выбрасываем, так что на дне океана их должно быть много. Я могу поискать другие, если эти тебе не нравятся.

Она стала собирать сокровища, чтобы унести. Манус завопил и потянул все к себе.

— Нет! Нет, мне нужно больше таких. Я просто уточнял. Для людей это серьезное богатство.

— Да? — она потрясенно посмотрела на него. — Но это мусор. Что толку от этих вещей? Еду или воду я понимаю, но это просто металл.

Он смотрел, как она звякала ими, давила ценное золото о камень ожерелья. Может, она была права. То были бесполезные предметы, но он не собирался лишать себя богатства. Если он выберется с этого острова, сможет стать богачом.

— Люди непонятные, — сказал он. — Но если мы уйдем, сможем жить с этим как король и королева.

— Уйдем?

Этого она хотела. Он с интересом посмотрел на русалку. Она использовала его, никак иначе.

Манус не мог дать ей понять, что разгадал ее план. Пусть играет, пока он очаровывает ее. Он хотел забрать русалочку с собой. Если она решит, что это была ее идея, ему будет только проще.

Ему нужно было убедить ее в своем интересе.

Он подхватил ее на руки.

— Вылезай из воды.

Она запищала, и он был уверен, что от радости.

— Манус!

Имя пробежало дрожью по его спине.

— Сирша.

— Что ты делаешь? — спросила она с дрожью.

— Несу тебя на песок, русалочка.

— Но ты же хотел больше сокровищ?

— Да, но сначала я хочу, чтобы ты убедилась, что ничто в тебе не вызовет у меня отвращения.

— О, — выдохнула она.

— Посмотрим, как ты превратишься в длинноногую девицу, что очаровала меня раньше, чем стала магией.

* * *

Сирша собрала больше «сокровищ» в мешок из рубахи Мануса. Они ему понравились, а ей хотелось, чтобы он радовался. От морщинок у его глаз ее желудок трепетал. Его смех разносился эхом в ее душе, этот звук ей снился.