Морские повести - страница 15

Кривоносов, опустив взгляд, подавил вздох:

— Вышла такая промашка.

— Промашка? — расхохотался Бравин. — Не-ет, это не промашка.

Он хотел добавить еще что-то, но промолчал.

— А на берег… очень хочется? — после минутного промедления продолжал допытываться Бравин, и снова насмешливая улыбка тронула его губы.

— Очень! — сознался Кривоносов.

— Ну что ж. Видно, придется помочь тебе, — с серьезным видом вздохнул Бравин. — Вот что: собирайся-ка единым духом, поедешь со мною во французский госпиталь за медикаментами.

— А… ротный? — нерешительно спросил Кривоносов.

— То уж моя забота. Да что мне, повторять приказание, что ли? — прикрикнул Бравин.

— Слушаюсь! — во всю мощь богатырских легких радостно выдохнул комендор.

— Тише, тише! — замахал руками лекарь. — Рад, что голосищем бог не обидел!.. Ну, поторапливайся.

…И вот они шагают вверх, в гору, по узенькой грязной улице, вдоль которой высятся какие-то диковинные деревья, каких прежде Акиму никогда в жизни видеть не приходилось: стволы у них светло-коричневые, будто отполированные, а наверху — пучок листьев двухаршинной длины и таких широких, что из любого подметки на сапоги можно было бы выкроить.

Низенькие хижины из жердей под этими деревьями, и каждая на сваях, — видно, в дождливую пору тут уж очень много воды, — так что забираться в такую хижину нужно по приставной лесенке.

Попадаются и дома привычного, «нашего», как подумал Аким, образца, но таких меньше, и все они почему-то выкрашены в небесно-голубую краску.

Чем ближе к полудню, тем сильнее припекает щедрое африканское солнце, и, должно быть, поэтому улица, по которой идут лекарь и Кривоносов, совершенно пуста.

Госпиталь — на самой горе, до него еще минут двадцать ходу, и скучающий Бравин от нечего делать решает немного заняться просветительством.

— Прелюбопытная, доложу тебе, эта земля — Африка, — говорит он, улыбаясь каким-то своим мыслям. — Богата — ну, кажется, богаче и представить себе нельзя. А в то же время — нищая…

— Это как же, ваше благородие, — богатая и нищая враз? — недоумевает Кривоносов.

— А вот уж истинно так и есть, — подтверждает Бравин. — Да, ну так вот. На эти самые богатства и налетают со всего света… И кого сюда только не тянет! И французишек, и голландцев, и немчуру, и англичан. А в последнее время даже североамериканцев потянуло… Был, понимаешь, материк как материк, а теперь что-то вроде лоскутного одеяла.

Кривоносов недоверчиво косится на лекаря: как ни расположен к нему Бравин — Аким это чувствует, — а такая неожиданная откровенность заставляет матроса насторожиться. Не привык он, чтобы об этом с ним господа офицеры разговаривали.

Но Бравин улыбается так душевно и просто, что Акиму сразу становится неловко за свою подозрительность. И тогда он отваживается задать лекарю вопрос, который вертится у него в голове.

— Так ведь… у этих богатств, — неуверенно произносит он, — поди, хозяин есть?

— Хозяин? — восклицает Бравин. — А как же! Тот и хозяином стал, кто силою взял. Снарядил лет десять назад французский генерал Дюшен военную экспедицию на Мадагаскар — это остров, неподалеку отсюда. Сколько-то там тысяч перестрелял, сколько-то перевешал. Столицу мадагаскарскую — Тананариве называется — захватил, королеву в плен взял — вот и хозяин!

«Он что меня — испытывает?» — вновь недоверчиво думает Кривоносов, не знающий, разумеется, что все это Бравин незадолго до прихода в Танжер вычитал в брокгаузовской, совсем не «крамольной» энциклопедии.

А лекарю, надо полагать, нравится эта игра в просветительство. Он намеревается еще о чем-то рассказать Кривоносову, но, бросив в сторону комендора случайный взгляд, умолкает. Лицо у матроса, обычно простодушное и откровенное, — это-то Бравину и нравилось всегда в Кривоносове, — стало насупленным, замкнутым. Огромные кулаки стиснуты.

— Э, да ты, я вижу, впечатлительный, — не то удивленно, не то разочарованно нараспев говорит Бравин. — Оказывается, с тобою о таких вещах и разговор вести нельзя!

Аким вспыхнул:

— Что вы! — И тут же, спохватившись, тихо добавил: — Виноват, ваше благородие…

Но Бравин уже не расположен продолжать разговор. Домой из госпиталя они возвращаются в молчании. Аким, покряхтывая, несет на плече ящик с какими-то лекарствами. Бравин шагает сзади, бездумно насвистывая что-то веселое.