Морскому льву здесь не место - страница 7

— Ты здорово продвинулся, па, — фальшиво восхитился Грег, оглядываясь вокруг.

На вершине скалы лежала бетонная плита четыре на восемь футов. На ней для грядущих поколений были выцарапаны имена ФРЕЙН и ГРЕГ. К плите были прикручены болтами две параллельные полоски рельсов. Они продолжались и дальше, вниз по склону, укрепленные на тесно положенных шпалах. Каждый такой отрезок странной железной дороги тянулся на пять-шесть футов и скреплялся со следующим крепкими петлями с протянутым сквозь них штырем, что позволяло каждую секцию перемещать, вращая ее как на шарнирах. Благодаря этому необычная железная дорога легко, зигзагами спускалась с почти вертикального склона и обрывалась пока на полпути к подножию скалы. Как раз в этом месте и произошла та утренняя неприятность, которая так раздосадовала Фрейна, что он прервал работу и вернулся в дом подкрепиться домашним пивком.

— Остальные блоки рельсов рухнули на пляж, — огорченно произнес Фрейн. — Я не удивлюсь, если они здорово покорежены.

— Лучше бы забрать их, пока не начался прилив.

— Эта работка как раз для тебя, Грег. Придется тебе притащить их по лестнице.

Левее по склону круто спускалась вниз деревянная лестница, огибавшая летний домик и оканчивавшаяся почти у самого пляжа на травянистой площадке. Когда-то в далеком прошлом тут произошел оползень, сделавший ровную площадку недосягаемой для самой высокой приливной волны. На этом крошечном островке суши торчал наполовину вросший в землю, ободранный остов шлюпа длиной четыре фута. Выветренная временем серая древесина, засоренная ветками, тряпками, слоем гниющих листьев земляничного дерева, трухлявая палуба. Обрывки голубого брезента, когда-то покрывавшего кубрик и каюту.

Лодка была одной из отличительных особенностей пейзажа, но покоилась здесь так давно, что ее уже не замечали, как траву, камни, деревья.

— Знаешь, па, — сказал Грег, — вместо того чтобы тащить блоки на самый верх, а потом снова спускать тебе до нужной высоты, давай-ка обвяжем их веревками и будем подтягивать по мере надобности.

Фрейн с сомнением выслушал предложение сына, покачал головой, но признал его разумность. Он вздохнул.

— Пусть так. — Всегда он был окружен людьми с более острым, чем у него, умом. Вот и Памела быстро соображала. Грегу досталась ее сообразительность.

— Жди на площадке, а я спущусь вниз, на пляж, и привяжу конец веревки к рельсам. Потом ты сможешь поднять их, куда тебе надо.

Грег весело поскакал вниз, оставив Фрейна в одиночестве обозревать морские просторы. День был прекрасный, сейчас бы пойти под парусом, будь закончена лодка. Но пять лет назад, в день смерти Памелы, он потерял всякую охоту достраивать лодку. Однако когда-нибудь он непременно возьмется и завершит работу.

Мимо островов скользили парусные лодки, полз буксир, тащивший за собой цугом длинную вереницу связанных бревен. В открытые просторы Тихого океана стремился построенный на Тайване корабль с бушпритами и старинным, как на клипере, носовым украшением. Наверное, идет на Таити, с завистью отметил Фрейн.

Как-нибудь он и сам отправится этим путем.

Никаких иллюзий относительно работы в Ванкувере у Фрейна Поттера не было. Когда требовалось ответить в анкете на вопрос о месте работы, он чаще всего, горько улыбаясь, писал «мелкий государственный служащий». Это было похоже на сознательное самоуничижение. Сразу же приходило на ум дотошное копание в мелочах, рабская зависимость от всяческих инструкций, виделись склоненные лысые головы, скучные очки в роговой оправе и тягучие перерывы с питьем остывшего кофе. И все же он чуть-чуть лицемерил сам с собой. Если быть по-настоящему честным, надо числить себя не мелким, а, на худой конец, МАЛОВАЖНЫМ ЧИНОВНИКОМ, хотя, может, даже чуть более важным, чем, например, Берт Слейд.

С другой стороны, у него не было никакого желания становиться НАЧАЛЬНИКОМ. Начальники вынуждены брать работу домой, томиться на ленчах с промышленными магнатами и вдобавок всегда держать язык за зубами, опасаясь выдать какой-нибудь секрет. По крайней мере, лениво размышлял Фрейн утром в пятницу, мне не грозит выговор за то, что подвел правительство.