Морской закон, рыбья правда - страница 11

— Что это за равновесие, о котором маги все время говорят? — уточнила она. — Я думала, это вроде как борьба добра и зла и прочие глупости, чтобы маги во зло силу не использовали. Как с этим ветер-то связан?

Лин хмыкнул.

— «Вроде как» — хорошо сказано! Именно что вроде как. При чем здесь добро и зло, когда эти материи так неуловимы, что одно от другого не отличить… Нет, тут все проще. А про «использование силы во зло» — это и впрямь сказочка. Для чародеев младшего возраста…

— Так просвети неразумную, сделай милость, — предложила Зура, улыбаясь почти против воли, — таким едким сарказмом сочился голос мага. — Или это ваш цеховый секрет?

Лин засмеялся.

— Никаких секретов. А был бы и секрет… — маг пересел с носа на середину лодки, к Зуре. — Просто это не так-то легко понять. В храмовой школе ты ничего подобного не услышишь. Смотри. Равновесие — это полоса между морем и небом. Она всегда есть, но достичь ее невозможно.

— А попроще?

Лин бросил на нее укоризненный взгляд.

— Как раз объясняю. Равновесие — когда все идет так, как установлено от века. Когда законы природы не нарушаются и не прерывается цикл возрождения и гибели, в небе и в воде хватает воздуха для дыхания, когда земля рождает достаточно, чтобы прокормить тех, кто живет на ней… Вообще-то, оно нарушается постоянно по мелочи, но потом выправляется снова. В самих нарушениях ничего страшного нет.

— Так в чем тогда дело?

— В том, что люди злоупотребляют этим великим принципом, даже и без магии. Мы, двуногие, строим дома и пашем землю. Морской народ разводит одних рыб и истребляет других, устраивает кормушки на мелководье, возводит каменные башни со дна моря, разжигает огонь под водой. Небесный народ… ну, скотоводы центральной Роны скажут тебе, что воровство овец — это само себе нарушение законов природы, — Лин улыбнулся, словно приглашая ее разделить с ним шутку. — Но вообще-то они еще подняли землю в облака и оживили камень… Потому нам надо брать на себя ответственность за то, что мы с миром творим. А никто не хочет.

— И ты что же — умеешь колдовать так, чтобы это равновесие не рушить?

— Иногда умею. Не сейчас, правда. Просто у нас нет двух дней добираться до форпоста морского народа своим ходом.

— Что, миру осталось считанные дни?

— Не всему миру. Но этому его уголку — несколько месяцев.

Слова Лина, неожиданно мрачные, как-то не сочетались с его спокойным лицом.

— Ты мне не веришь? — проницательно уточнил у нее Лин.

Зура пожала плечами.

— Я подрядилась помочь. Мне не обязательно тебе верить.

Вода мирно шелестела вдоль борта, покачивались в синей толще крохотные сиреневые на просвет медузки, и верить не верилось ни в какие катастрофы.

Катастрофы вообще нередко наступают внезапно.

В ту зиму Зуре было одиннадцать… нет, кажется, двенадцать, и ей казалось, что самое худшее уже позади. Брат начал зарабатывать как наемник, дела шли уже почти неплохо. Правда, осенью его подставили с оплатой, а нового найма не находилось (мало кто воюет зимой), и они жили где-то в развалинах на окраине разрушенного войной Алгона, столицы княжества Тои, вместе с нищими, безработными актерами и прочими бедолагами.

У них был свой угол и достаточно дров. Грязно, конечно, и тесно, совсем не то что в степи, но Зура считала, что ничего. Хотя брат злился.

Кот приходил к ним каждый день.

Он был старый, полуседой, с бельмом на глазу и порванным ухом. Зура делилась с ним едой, конечно, но кот тощим не выглядел и съедал подношения без жадности: либо он мастерски ловил мышей, либо кто-то еще его кормил. Поэтому Зуре нравилось думать, что приходит он к ней не за едой, а за лаской. Кот раскатисто урчал, лежа у нее на коленях, и из уголков его глаз катились слезы.

Брат как-то долго смотрел, как Зура гладит его, и сказал:

— Тебе уже пора убить живое существо. Этот подойдет.

Зура засмеялась.

— Я не шучу, — сказал брат и шагнул вперед, чтобы схватить кота за шкирку.

Тот почуял недоброе, зашипел и забился Зуре за спину.

День выдался особенно холодный, солнечный, и из-за спины у брата ярко-ярко светило солнце, а сам он оставался в тени. Его темный силуэт казался больше, чем был на самом деле.