Морта - страница 4

– В моем доме прошу не выражаться! – как эхо отозвался один из большезвёдных пассажиров и тут же вызвал гогот среди молодняка со звёздочками поменьше. Шутка начальника всегда шутка, даже если она таковой и не является, потому как на службе своя аксиономия.

Михалыч покраснел как помидор, фыркнул, пробормотал что-то о невежественных солдафонах и отвернулся к окну, а второй спорщик показал мне большой палец. По приезду, как только мы все вывалились из автобуса он пожал мне руку, и я узнал, что звать его «просто Егор».

– Ну все хорошие знакомые так называют, а ты меня слегка подвыручил, но если учесть, что в нужное время и публично, то даже очень… Не слегка.

В чём-то он был прав. В наших местах запоминающиеся события редки, а тут этот инцидент почему-то всем запал и после этого случая Михалыча за глаза стали называть не иначе, как «волюнтарист». Наверное, он уже сослуживцам все мозоли истоптал своим бюрократизмом. Я же от них получил определённую благосклонность вроде: «Волюнтариста нашего знаете? Так вот, а этот тот самый который…» – ну и далее уже у кого фантазии на что хватало.

Вроде бы и ничего особенного и не произошло, но с Егором я стал общаться поболее, чем это входило в мои служебные обязанности. Этому способствовало ещё и моё образование. Ведь как-никак, а первый курс института я отбарабанил. Причём же тогда армия? Просто Родина заявила, что большая армия ей нужнее будущих инженеров, а промышленность и подождать может. И вот вчерашние студенты уже примеряют кирзовые сапоги, надраивают до блеска полы казарм и дружно вышагивают по плацу с песней про солдата с начищенными пуговицами, то есть всемерно укрепляют обороноспособность государства, доверившего военное и прочее имущество столь многообещающему воинству. Поэтому круг интересов у меня был чуть пошире, чем у обыкновенного призывника. В частности, это выражалось в общении с книжками, которые выпадали из привычного библиотекарского рациона армейских будней. Уставы конечно не счёт.

Однажды, почитывая на КПП присланную из дома книжку на иностранном языке, довелось поболтать с Егором подольше обычного. Был уже поздний вечер, когда появилась запоздалая группа спецов с одного из объектов. На пути у них был КПП, а в тот вечер дежурить на нём выпало мне. Эх, хороши сибирские вечера: чёрное небо, белый снег и красная от мороза морда, вздумавшего любоваться этим бездельника. Да, любит морозец шутки шутить… Вот и тогда, вроде бы и устал народ, а проскакивал бодрячком. Морозец уныния не допускал. Последним подскочил Егор.

– А, привет, млеешь тут потихоньку? Тепло, хорошо и мухи не кусают! Что это? – он усмотрел у меня на столе книжку. – Буквы знакомые ищешь?

– Да нет, всё больше незнакомые. Всё больше ненашенские тута, аглицкие поди.

– Ну-ну, – Егор посмотрел название на обложке и усмехнулся: – Вот так и прокалываются агенты мирового империализма. Кстати, телефончиком тут у тебя никак не разжиться?

На КПП действительно был телефон, старый такой, его, наверное, вытащили ещё из запасников царской армии. Как же без него, а вдруг война? Только вот от посетителей он был отгорожен дверью с покосившейся табличкой «Посторонним вход запрещён». Но я решил, что не такой уж Егор и посторонний и своей властью отодвинул задвижку: «Только номер дежурного не набирайте, а то получится самый эпичный залёт». Не хотелось как-то, чтобы дежурный по части потом бубнил про «неслужебное использование вверенной боевой и другой техники».

– Не, я коменданту. Пока доберусь до гостиницы, наверняка удерёт, а вопросик важный…

Пока Егор решал свои вопросы, я согрел чай – с мороза первое дело. Егор, порывшись в своём портфельчике, достал недоеденное печенье и, как говорится, процесс пошёл. Полчаса мы бегло потоптались около научных тем, а вот в конце, Егор меня изрядно удивил.

– Вот сидишь ты тут Вася, весь из себя, с начищенной бляхой и сапогами, а не знаешь поди, что в мире творится.

– Дадут тут забыть, как же – политинформации всякие, газета «Красная звезда» опять же, – я умолчал конечно же где она обычно почитывалась кусочно-отрывным способом.