Мосад, Аман и все такое… - страница 27

Первые годы жизни Арафат провел в Каире, меж тем как его отец постоянно курсировал по торговым делам между Каиром, Газой и Иерусалимом и постепенно все ближе сходился с Хадж Амином. Поначалу это был чистый расчет: сближение с муфтием позволяло Абдулу восстановить свое положение в Газе. Но в 1933 году, во время одной из поездок в Иерусалим, Абдул сам оказался участником столкновения с евреями и вернулся в Каир, пылая ненавистью к „сионистам и британцам“. С тех пор антисионизм пустил глубокие корни в доме аль-Кудва.

После арабских погромов 1929 года приток евреев в Палестину стал возрастать. Они создали здесь процветающие поселения. Быстро возникало общество европейского образца. Арабский средний и высший класс немало наживался на торговле с „сионистами“ и продаже им земель. Богатеющие арабские семьи посылали своих детей учиться в Европу, откуда те возвращались с идеями национализма. Пропаганда националистов находила отклик среди бедных слоев палестинских арабов, которые завидовали евреям и которых нетрудно было убедить, что „сионистское вторжение“ угрожает их благополучию. Муфтий, возглавивший фанатичных националистов, сумел запугать умеренных арабских лидеров, и в 1936 году создал Высший арабский комитет для координации всех действий против евреев. Комитет призвал к всеобщей забастовке. Навербованные им отряды мелких лавочников, безработных и феллахов (науськанных лендлордами) обрушились на еврейские поселения. Британские власти распорядились арестовать Хадж Амина. Муфтий бежал из Палестины в Ирак, откуда, после неудачной попытки пронацистского путча, перебрался в гитлеровский Берлин; оставленные им сторонники продолжали борьбу с евреями и англичанами еще почти 2 года. Таков был фон, на котором протекало детство Арафата.

Рахман аль-Кудва рос замкнутым, вялым и странным ребенком. Главным его увлечением была религия, кумиром — дядя матери Юсуф, который рассказывал ему о славном роде аль-Хуссейни, происходящем от самого пророка. Желая привлечь Рахмана на свою сторону, Юсуф исподволь убеждал его, что род аль-Кудва нажился на грабежах, а сам Абдул — тайный агент евреев и сионистов.

Если Абдул и был чьим-то тайным агентом, то уж, конечно, не евреев. В Каире он сблизился с учителем Хасанном Банной и его организацией „Мусульманские братья“ („Ихван“), увлекся идеями Ихвана и стал сколачивать ихванскую ячейку в своей Газе. До поры до времени он не обращал внимания на отчуждение младшего сына. Затем произошел открытый разрыв: Рахман, потрясенный „разоблачениями“ Юсуфа, обвинил отца в сотрудничестве с „сионистами“. Абдул избил сына и созвал семейный совет; затем он обратился за помощью к знакомым из Ихвана.

На следующий день Юсуфа нашли повешенным на дверях его собственного дома. Он был задушен на ихванский манер — тонким шнурком, затянутым вокруг шеи. Полиция начала расследование. Следы привели в дом Абдула. Зная о связях его с Ихваном, полицейский предложил замять дело, если Абдул согласится быть осведомителем. В ту же ночь, по совету Банны, Абдул с семьей бежали в Газу. Наутро незадачливый полицейский был найден повешенным на дверях дома. Вокруг его шеи тоже был затянут тонкий шнурок.

В Газе новым воспитателем Рахмана стал молодой учитель Маджид Халаби. Уроженец Тира, Халаби получил образование в Париже, где стал яростным арабским националистом. Поселившись в Хайфе, он создал там антиеврейскую террористическую группу, а после ее разгрома вступил в отряд некоего Ясера аль-Бира, который именовал себя и своих людей „федаинами“. Слово „федаин“ по-арабски означает человека, готового пожертвовать собой для убийства врага, и ведет начало от исмаилитской секты наемных убийц XII века (известных в Европе под названием „ассасины“). 45-летний аль-Бира назначил Халаби своим „политическим советником“. В отряде практиковался распространенный в арабском мире гомосексуализм, и Халаби, чтобы доказать свою верность, стал любовником командира. Мистически настроенный „политрук“ полагал, что мужество и бесстрашие главаря передаются ему в сексуальном общении.

В декабре 1939 года отряд аль-Бира был выслежен и уничтожен. Халаби уцелел. Он бежал в Иерусалим, где вошел в контакт с племянником муфтия Абделькабиром, которого муфтий накануне бегства в Берлин назначил „командиром всех арабских отрядов Палестины“. Абделькабир решил, что Халаби следует на время скрыться. Местом для этого была избрана Газа, куда англичане редко заглядывали, а формой маскировки — преподавание в школе.