Мощи святого Леопольда - страница 21

Он и не помнил, как всё закончилось, как стали расходиться добрые люди архиепископа, священники и церковные служки, а к нему подошли его люди. Стали поздравлять. У Брунхильды и Агнес глаза тоже были мокры. А Ёган и Сыч ужасно гордились им. А вот Роха бурчал тихо:

– Пусть теперь рассказывает кому угодно, что он не ловкач и проныра. Чёртов, Фолькоф, ну ловкач… Рыцарское достоинство получил, чёртов мошенник…

Пока новоиспечённый кавалер принимал поздравления своих людей, один неприметный монах принёс ему бумагу.

Волков развернул её и прочёл:

«Сего дня, сего года Август Вильгельм герцог фон Ливезбах, граф фон Филенбург архиепископ и курфюрст Ланна даровал милость свою и произвёл в рыцарское достоинство доброго человека, славного деяниями своими, который зовётся Иероним Фолькоф.

Отныне, доброго человека этого, должно всем звать Божьим рыцарем, кавалером и господином. И пусть так будет, и о том запись есть в разрядной книге славного города Ланна и герцогства Ливезбах».

У кавалера затряслись руки. Он ещё раз перечитал бумагу, и взглянув на монаха, что принёс бумагу, спросил:

– Какого ещё Иеронима? Это ты написал?

– Нет, – отвечал монах, и указал на невероятно толстого монаха, что сидел в углу храма за маленьким столом и что-то писал.

Волков быстро подошёл к тому и тихо сказал:

– Перепиши немедля, я не Иероним, я Ярослав.

– А так вы из Эгемии, там у всех такие странные имена. Мне сказали Иеро Фолькоф, я думал, что вы Иероним,– заметил толстый монах,– а переписать нет никакой возможности, я вас и в разрядную книгу так записал.

– Яро, дурак, Яро, а не Иеро. Яро от слова Ярослав. Перепиши и в разрядной книге,– настаивал Волков.

– Сие и вовсе невозможно, исправлять в книге воспрещается.

– Вырви страницу и перепиши,– начинал злиться кавалер.

– А это уже преступление,– тряс жирным подбородком монах,– книга прошита и страницы пронумерованы.

– И что ж мне теперь делать?– Спросил Волков, выходя из себя.

– Живите так,– не чувствуя опасности, небрежно предложил толстяк.

Не говоря больше ни слова, Волков влепил ему утяжелённую, звонкую оплеуху.

– Господь Вседержитель,– заныл монах, почёсывая щёку и шею,– что ж вы дерётесь в Доме Господа.

Кавалер молча спрятал бумагу в кошель и пошёл к выходу. Он пришёл в себя. Никаких слёз в его глазах боле не было.

«Иероним, значит Иероним, зато кавалер»,– сказал он про себя.

– Сыч, веди всех в трактир, скажи трактирщику, чтобы готовил большой обед на всех, и пусть не мелочится, скажи, что дам ему талер, пусть будет свинина и вино, и пироги, и лучший сыр.

– Сделаю, господин,– обещал Сыч.

– Ёган, ты со мной,– продолжи Волков.

– А куда мы, господин?– спросил слуга, помогая кавалеру сесть на коня.

– К художнику, мне нужен герб. Я тут недалеко видел вывеску.

Не успел он тронуться, как к нему подбежала Агнес и быстро заговорила:

– Господин, разреши мне в стекло заглянуть, сон мне был злой, тебя видела в нём.

Волков, поглядел на неё внимательно и с недоверием. Она уже давно не вспоминала про шар, но видно он её не отпускал.

– Нужно ли? Мало ли снов снится.

– То вещий был сон, как явь. В нем вы были, сидели уставший, или раненый, а на вас монах смотрел.

– Монах? Наш монах?– Спросил кавалер.

– Не наш, злой монах.

– Какой ещё злой?

– Не знаю какой, на взгляд простой, а туфли у него как у богача, не сандалии. И говорит он тихо и кротко, но опасен как змея.

Теперь кавалер уже не был так недоверчив:

– Злой монах, говоришь? – Задумчиво переспросил он.– Ладно, возьми шар, погляди в него.

Агнес кивнула и бегом кинулась за другими людьми Волкова, что уже шли от собора в трактир.

– Ведьма она, господин, ох ведьма,– начал Ёгвн,– я вот…

– Молчи, дурень, стоишь тут, орёшь на всю улицу.– Оборвал его кавалер.– Пошли к художнику.

Художник был беден и молод, Волков оглядел нищий его дом и хотел уже уйти, но художник упросил его не уходить. Говорил, что нарисует герб на бумаге, и если господину рыцарю понравится, то и щит его разрисует.

Он был первый из посторонних, кто назвал Волкова «господином рыцарем». И «господин рыцарь» согласился. И не пожалел о том.

– Каков будет щит?– Спрашивал художник и тут же начинал рисовать.