Московская пустошь - страница 3

После отбоя тревоги, как он сам и ожидал - учебной, Вержин решил больше не испытывать судьбу. Написал заявление и пошел к начальнику отдела.

- И ты, Брут? - грустно сказал начальник, - Далось вам это облако! Обычное природное явление. Ну, может, немного канцерогенненькое. И астму может вызвать. Ну, так что - астма? И с астмой живут. Вот Че Гевара, например. Или Джон Кеннеди.

- Но недолго, - заметил Вержин.

Начальник почесал затылок.

- Да, какие-то неудачные примеры привел.

- Витя, подпиши, - взмолился Андрей, - Мать в Катере с ума сходит. В любом случае, через две недели вернусь.

- Да ладно, давай, - начальник взял листок и подмахнул бумагу, - Все равно половина офиса разъехалась. Все планы по одному месту пошли. Ты, главное, возвращайся. Не век же крыльям черным над Родиной летать? Как-нибудь рассосется.

Виктор закашлялся.

- И ты, Витя, возьми отпуск. Работа приходит и уходит, а здоровье - одно.

Вержин вышел из кабинета с заявлением напревес и натолкнулся на СС. Сергей Сергеевич скосил глаза на бумажку.

- Ага, еще один новый москвич драпать навострился. Понаехали на столичные зарплаты. А чуть на небе посмурнело, солнышко за облачко забежало - и сразу домой к мамке под одеяло. Да знаете, как настоящие москвичи в тяжелые времена свой город защищали? Со зрением минус семь добровольцами на фронт в 41-м уходили. Мне отец рассказывал.

- Да бог с Вами, Сергей Сергеевич, сейчас же не война. Да и как Вы ее сейчас защищать предлагаете?

- А не знаю, я - военный, - сердито отмахнулся СС, - Это вы лучшие технические вузы позаканчивали за государственный счет, а сейчас сидите, чужие деньги считаете. Вот потому туча и висит, что инженеры в офисные крысы подались. Э, да что с тобой разговаривать.

СС махнул ручищей и ушел, заложив чудовищные клешни за спину.

- Еще со времен Помпей известно, - доносился из курилки все тот же жизнерадостный бас, - Лучшее средство сохранения городских достопримечательностей - вулканический пепел.

Очередной взрыв хохота был ему ответом.

- Над кем смеетесь, - пророкотало в спину Вержину, выходящему из дверей, - Над Москвой смеетесь!

Предложение вместе съездить к старшим Вержиным явно привело девушку в смущение, но отказ она объяснила по-своему - работа, карьера, 'ты же не думаешь, что я теперь - приложение к тебе?'.

Перед отъездом Андрей долго не мог заснуть. Вставал, выходил на застекленный, наглухо закрытый балкон. Смотрел на тусклые огни города, где оставалась Анна.

Однако утро выдалось ясное. Разреженный серовато-белый туман пронизывали солнечные лучи. Исключительный для августа зной еще не обрушился на Москву.

С большой походной сумкой через плечо Вержин пробежал вверх по улице, успев подивиться парочке, ни свет, ни заря выходящей из кованых ворот Ботанического сада. Запрыгнул в переднюю дверь троллейбуса и уселся на высокое сиденье ближе к окну. Мимо неспешно поползла ограда Останкинского парка. Андрей проводил любопытным взглядом прячущиеся среди деревьев скульптуры, пока парк не сменился зданием Телецентра и дефлорирующей небесный свод пикой Останкинской телебашни, невидимой в дымке.

За поворотом троллейбус обернулся клипером 'Катти Сарк' и резво поплыл мимо Останкинского пруда с лодочной пристанью, мимо церкви Живоначальной Троицы, отраженной в пруду, и вечно одетой в леса усадьбы.

Через приоткрытое окно в лицо Вержина подул еще не успевший разогреться утренний ветер. В ушах засвистело. Клипер поиграл в догонялки с трамваем, спешащим вдоль монорельса, идущего ниоткуда в никуда. Быстро пролетел по улице Академика Королева до развязки. Там стал неуклюже маневрировать, как танк на переправе, поворачиваясь то к Центральному входу ВДНХ , то к стеле над Музеем космонавтики, то к вечно изумленному де Голлю под гостиницей "Космос".

Сменившая танк триумфальная колесница вынесла Вержина на оперативный простор великолепного советско-имперского Проспекта Мира. Мимо помпезно красивых домов прокатилась по прямой до Рижского вокзала.

Потом колесница свернула налево и материализовавшийся на ее месте туристический автобус ('посмотрите направо - посмотрите налево') мимо дворца Склифа, мимо поворота на проспект Сахарова, мимо здания Минсельхоза России цвета запекшейся крови, степенно покачиваясь, проехал по положенной ему части дуги Садового кольца. Свернув с Садового в узкую щель между домами, он так же непринужденно обернулся венецианской гондолой, которая окунулась в камерное пространство Мясницкой с кафе и магазинчиками, офисными особнячками и идущими по тротуарам совсем рядом занятыми и праздными утренними москвичами. Лодка проплыла через Мясницкие ворота между еле угадываемым вдалеке слева монументом Шухова и вовсе невидимым справа памятником Грибоедову, прячущим за собой Чистые пруды, где когда-то с Вержиным приключилась смешная и безумно романтическая история. И опять въехала в расщелину Мясницкой. И, наконец, пристала к берегу.