Московские мастера - страница 2

стр.
Пляшут солнечные паутинки.
На набережной ругаются не злобно
Грузчики песка и кирпича.
Такое голубое небо,
Как будто на гениальной картине.
Изображающей боль и радость
Кольцеобразной весны.
Мне хочется кружиться до смерти
Вокруг поскрипывающих деревьев
И подбрасывать камушки в воздух
Совершенно прозрачный и голубой.

Тихон Чурилин

Яркий ягненок

Поэма

Вступление.
1. Из города горнего, где легкие лебеди
На луч черноогненный воду сменяли
И так и забылися в старческом лепете –
Я вывел свой яркий и яростный ялик.
5. О, див далечайший, – детство печальное,
Кольцом тебя слободы въявь окружали.
А древнее озеро, лоно венчальное,
Затмилось от дыма и дива кружала.
9. Трактирное действо, – ты див изумительный.
Ягненок ярчайший, я там и учился.
И в мозг мой, как в море, поток твой стремительный,
Все льется и бьется – сквозь смерть просочился.
13. Там люди как лебеди – черные, старые,
Там хор очарованный кругом кружала.
Я дальний, отверженный, – я царство вам дарую
Вы, нежные нежити, в жуть ваших жалоб.
17. О, черное озеро! Красным те пламенем
Старинный кирпичник кроваво обрамил.
И небо сторазно сверкающим знаменем
Плывет и недвижно, как тронное правило,
21. Над зданием. Знаменем! Знаменье дивное –
Вы в озере скверну великую зрели,
Вы, люди нелепые, плесень противная.
Нет, очи открытые диво прозрели:
24. Да, озеро очное действо трактирное.
Вы, бороды, волосы, разные масти –
Тростник огнепышащий, пламя всемирное.
Вы в недрах народных извечные снасти.

Укромный ужин

Из книги «Март-младенец».
Пришел, умылся, светлый сверток взял,
Достал кусочки, близкие ужасно.
Вложил в уста и стал апрельски ал,
Взволнован тихо, теплый ежечасно.
И мертвый март, я чую, снова жив,
Но жив желанно, рост роскошный возле.
Я плачу светло – я, уже не мне,
Впервые в темь огонь апрельский розлив.

Первый грех

Первый грех против марта – мертвею.
О, маца мертвородная, страшно….
Светлый свет позабывчиво вею
Снова, снова, – на новые брашна.
Миртом март, помертвев, покрываю.
Милый мирт мой – ты лавр жестколистный.
Знает сердце: (скрывает) – срываю
Я последний аканф нелучистый.

Давид Бурлюк

Монолог уличновстречного

Н. Н. Евреинову.

  Камни, стены, чугунные решетки…

  Что ждать? Кого искать?…

Он:

  – «Люблю рассматривать, блуждая, души витрин,

  Всегда нарядные представительно;

  Я фантазер ведь, покаюсь, немного действительно.

  И времени своему господин.

– Здесь этой – ажурные дамские панталоны

И корсеты, не жмущие ничьих боков –

(Руки упорных холостяков);

……пылким любовникам вечные препоны;

А вот: это для меня важнее, «все что угодно дамской ноге»!..

Я так давно обувь ищу Сатирессе

Знаете… встретил ее экспрессе,

Идущем русской зимней пурге….

– Не могу сказать, каком она роде:

Не то солнечный луч, не то туман…

Разбросив запахи лесных полян,

Она была одета шикарно «по моде»,

А когда топоча побежала панели буфету,

Я вдруг заметил: да ведь она босиком!!

Мечусь теперь, мечусь по свету,

Озабочен ее башмаком…

  И сколько не видел столичных витрин,

  Заметьте, башмачник забыл о копытце!.

  Для всяких размеров старался аршин,

  Но все это даме моей не годится….

  Окончательно…

«Кинулся – камни, в щелях живут скорпионы…»

Кинулся – камни, в щелях живут скорпионы…

Бросился бездну, а зубы проворной акулы…

Скрыться высотах? – разбойников хищных аулы.

Всюду таится Дух Гибели вечнобессонной!

Веер весны

Посв. Сам. Вермель.

Жемчужный водомет развеяв,
Небесных хоров снизошел,
Мне не забыть твой вешний веер
И примаверных взлетов бред…
Слепец не мог бы не заметить
Виденьем статным поражен:
Что первым здесь долине встретить
Я был искусственно рожден.

Дм. Вараввин

Сокол

В сини всхлипнул хилый всплеск –
Сокол балованный кружится,
Он длинным летом гладит лужицы,
Заклюет облака – клочья кинет на лес.
Лишь вечер недовольно свис –
Укололся о когти, колена померкли.
Лей же вздохи в высь ли, вверх ли!
Ведь в выси, ведь в выси вонзается свист!

Поезд

Г. Винокуру.

Струя. Белый нектар.
Видишь, пьян, нов,
Он выпил, глазастый некто,
Тяжелое вино.
Когда ж там осмотрелись,
Как шевелил бровями,
В гул шпал, рельс
Уныло взревя:
Да,
Это не шутка – такого тяжелого
Не осилит и великан.
Вздох. Всхлип. Куда, куда?…
Лязгнув хвостом, канул
В сизое олово.

«Приливами удушен…»