Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942) - страница 15
Подвиг Новикова взволновал и поэта Алексея Суркова:
Как знать, может, по живучей новиковской линии связи прошли такое донесение и боевые приказы, которые помогли освобождению Наро-Фоминска.
Парень из деревни Хитрово на Орловщине, бывший курсант военного училища, гвардии сержант московской Пролетарской дивизии Николай Сергеевич Новиков посмертно награжден орденом Ленина.
Летчик Николай Гастелло уподобил свой подбитый самолет огромной горящей торпеде; москвич Никон Шевцов стал разведчиком-диверсантом; И. П. Середа вышел победителем в дуэли с немецким танком; парнишка с московской окраины Виктор Талалихин таранил ночью бомбардировщик "Хейнкель-111". Он не знал тогда, что его подвигу последуют другие; только в небе над Москвой и Подмосковьем наши летчики совершили 24 тарана. Ценой жизни своей связал телефонный провод Николай Новиков.
За время, разделившее две отечественные войны, животворная сила нашего патриотизма неизмеримо выросла. Сотни, тысячи подвигов были порождены храбростью советских патриотов. Советский народ явил миру "непоколебимость своего духа".
Фельдмаршалы, разработавшие по заданию Гитлера план "Барбаросса", прилежно подсчитали, сколько дивизий у них отмобилизовано на шесть недель блицкрига, подсчитали, какое у вермахта превосходство в моторизованных войсках, тяжелых минометах, самолетах последних моделей, в автоматическом оружии, но не брали в расчет нашу выдержку, сплоченность, трижды благословенный героизм советского человека.
Родину защищали от фашистов не крепостные люди, а полновластные хозяева своей жизни, кузнецы своего будущего. Плечом к плечу с русскими сражались воины всех национальностей; иные прибыли от самых от окраин СССР.
Сочинители разбойничьего рабовладельческого плана "Барбаросса" не учли созидательной энергии, духовных ресурсов, верности долгу тех, кто предан идеям и идеалам Ленина.
Размышляя о начальном этапе войны с ее большими жертвами, вспоминаешь бессмертные слова Ленина:
"Во всякой войне победа в конечном счете обусловливается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь. Убеждение в справедливости войны, сознание необходимости пожертвовать своею жизнью для блага своих братьев поднимает дух солдат и заставляет их переносить неслыханные тяжести".
Красногвардейцы сорок первого года
Тревожным набатом прозвучал 4 июля 1941 года призыв Государственного Комитета Обороны записываться в Москве и Московской области в народное ополчение. Предполагалось сформировать двенадцать дивизий. Патриотический подъем был велик, в военкоматах и на призывных пунктах выстроились длинные очереди добровольцев. За три дня поступило 168470 заявлений — москвичи торопились на защиту Родины. Душой патриотического движения была Московская партийная организация. К вечеру 6 июля двенадцать дивизий уже насчитывали 120 тысяч бойцов в возрасте от 17 до 55 лет. Всех объединяло чувство, которое Лев Толстой назвал "скрытой теплотой патриотизма". Это чувство воодушевляло, торопило и безусых юнцов, и седовласых участников гражданской войны.
Во всех районах города — в школьных дворах, у райкомов, заводских клубов, военкоматов, кинотеатров — мужчины строились в ряды. Раздавались команды "станови-и-ись!", "смир-но-о!", "отста-а-а-вить!", подаваемые ломкими от волнения или с непривычки осекающимися голосами, или хриплыми, потерявшими былую звонкость и уверенность после двадцатилетнего перерыва голосами бывших красных командиров, или зычными голосами пожизненных старшин-строевиков…
Многие отвечали: "Я тут!", "На месте!" А кто побывал на сборах или прошел срочную службу, откликался по-воинскому: "Я!", "Есть!"
Шли проверки, переклички…
На призывных пунктах иногда играл духовой оркестр. Частенько звучал марш "Прощание славянки", сочиненный еще лет тридцать назад, когда русские добровольцы уезжали на Балканы, где болгары начали освободительную войну против турецкого владычества.