Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942) - страница 18

Полковник в отставке, бывший начальник штаба МПВО в годы войны С. Е. Лапиров помнит, как наблюдатели Московской зоны ПВО ошибочно подали сигнал воздушной тревоги. Заревели сирены, паровозные, фабричные гудки. Прошло полчаса, самолеты противника, видимо, над городом, а бомбы не сбрасывают. В одном из районов наблюдатели приняли за купола парашютов воздушного десанта противника разрывы зенитных снарядов. Дежурный сообщения не проверил, доложил начальству и попросил срочной помощи. Но генерал М. С. Громадин уже знал об ошибке. Оказывается, наши бомбардировщики, возвращаясь с задания, потеряли ориентировку и их обстреляли зенитчики. Наутро генерал повинился во всем Сталину, и тот приказал принять меры, чтобы подобное не повторилось.

— Будем считать это учебной тревогой противовоздушной обороны. — Сталин, помедлив, добавил: — На этот раз, конечно…

Ту ночь председатель Моссовета Пронин назвал "ночью ошибок"… Позже и в документах, и в деловых разговорах эту тревогу начали называть учебной, да так оно в действительности и оказалось…

В первые дни войны москвичи не думали о затемнении, маскировке окон и балконов. А после "учебной" тревоги у магазинов "Канцелярские товары" появились очереди за черной бумагой.

Впервые вражеский самолет-разведчик появился в начале июля со стороны Волоколамска. Прошел среди бела дня над Москвой и безнаказанно удалился на запад. С того дня ввели дневные дежурства истребителей, в некоторых авиаполках — и ночные.

Укрепилась противовоздушная оборона Москвы. Над ночным городом повисали аэростаты воздушного заграждения; они заставляли немецких летчиков держаться на большой высоте, чтобы не угодить в проволочные тенета. Сперва аэростаты сторожили небо на высоте трех километров, затем их потолок подняли до пяти километров.

Сотнями зенитных орудий ощетинился город. Зенитчики расположились в парках, на площадях, стадионах, бульварах, им нужны позиции с хорошим обзором. Иные зенитки были подняты на плоские крыши высоких домов. На многоэтажных зданиях — бронированные наблюдательные пункты противовоздушной обороны. Настороженно вслушивались в ночь звукоуловители — чуткие "уши" зенитных батарей. Сотни наблюдателей не отрывали глаз от биноклей, стереотруб: не крадется ли, прячась в облаках, хищный "юнкере" или "Хейнкель"?

Крыши, фасады зданий, асфальт и булыжник площадей, улиц красили зеленой краской под аллеи и скверы. Камуфляжем пытались сбить противника с толку, затруднить прицельное бомбометание. Мы уже знали, что в штурманских планшетах немцев лежали подробные многоцветные планы Москвы со всеми ее характерными приметами.

Немало хитростей потребовала маскировка города. Вокзалы, мосты, электростанции и другие промышленные объекты, театры, церкви, прочие здания необычной конфигурации деформировались разного рода фанерными пристройками, надстройками, декорациями. Все это должно дезориентировать вражеских летчиков. Много труда, таланта вложили в маскировочные работы архитекторы города и командиры кафедры маскировки Военно-инженерной академии.

Через месяц после начала войны 21 июля в 22 часа 07 минут в Москве впервые была объявлена настоящая воздушная тревога. Отбой прозвучал только в 3 часа 25 минут.

В первом налете на Москву участвовало 200–250 самолетов. Удалось прорваться к городу и сбросить фугасные, зажигательные бомбы лишь одиночным самолетам.

Ущерб, нанесенный в ту ночь Москве, можно признать небольшим, хотя бомбежка вызвала несколько крупных пожаров и унесла первые жертвы. Много бомб беспорядочно сбросили на подступах к Москве, огороженной огненным частоколом зениток.

Приказ народного комиссара обороны СССР № 241 от 22 июля 1941 года отметил, что "благодаря бдительности службы воздушнего наблюдения (ВНОС) вражеские самолеты были обнаружены, несмотря на темноту ночи, задолго до появления их под Москвой… Нашими истребителями и зенитчиками сбито, по окончательным данным, 22 самолета противника".

Военный парад в Москве 1 мая 1941 года. Маршал С. К. Тимошенко здоровается с германским военным атташе Кребсом. Ровно через четыре года генерал пехоты Кребс выслушает требование о безоговорочной капитуляции.