Мост через Жальпе - страница 8
— Вот ты и обиделась. Ведь все мы так толкуем о других людях. Ничего особенного я не хотел сказать, просто сорвалось с языка. Пускай каждый живет, как ему на роду написано. Жизнь каждого — как перегруженный корабль: пустяк, а достаточно, чтоб он накренился…
В это время постучали в дверь. Вошел старичок-сосед с глиняным горшком в руках.
— Может, молочка холодного? Жена из родника принесла, — он шагнул ближе. Бенас встал, встала и Герда. Старичок смотрел на них прищуренными голубыми глазами.
— Сидите себе, как два голубка! — радостно рассмеялся он, схватив Бенаса за плечо.
— Разговариваем, Винцулис… — сказал Бенас.
Герда принесла кувшин, и старичок, держа жилистыми руками горшок, перелил молоко, не пролив ни капельки.
— Большое спасибо, — сказала Герда.
— Пейте, освежайтесь…
— Спасибо, Винцулис, — сказал Бенас, провожая старичка до двери.
— Освежайтесь, освежайтесь…
Кувшин с молоком Герда поставила на старый потрескавшийся стол. Она снова уселась на край кровати, Бенас у другой стены сел на другую кровать.
— Я тебя серьезно спрашиваю, Бенас, — почему меня все время подстерегает этот страх?
— Выдумываешь.
— Так легче всего сказать. А на тебя не находит?
— Когда остаюсь здесь один и пробую себе представить, что этот старый дом видел за века — и смерти, и рождения, и убийства, — и впрямь становится не по себе…
— Говоришь, чтоб говорить… Со мной ведь наоборот: когда бываю одна — никакого страха…
— Значит, ты боишься, когда я тут?..
— Почему таким страшным голосом говоришь, Бенас?
— Может, так оно и есть… Может, и боишься, когда я тут.
Теперь он долго разглядывает свою правую ногу, трогает пальцами повыше колена — оттуда вверх ползет заметная голубая жила.
— Сбеситься можно! Раньше этого не было.
— Чего?
— Ты погляди… — Бенас идет к ней, садится рядом, показывает голубую жилку. — Раньше ее не было.
— Остряк! Как же ты еще жив? Было, Бенас, все было… Только сильнее проступила сейчас.
— Думаешь, что так и было?
— Ну конечно.
— А может… Может, из-за этих жил тебе нехорошо? И страх этот?..
— Только ты и способен выдумать такое…
— Не боишься?
— Перестань!.. Молока не выпьем?
— Не хочу.
— Я тоже.
Так они просидели на старой кровати долго. Бенас глядел в окно на луг, и его мысли вскоре убежали в поле; вдруг раздался грохот поезда, странный и как бы ненастоящий, разлился серебристый лунный свет, он уже ехал на поезде, подошел к окну и взглядом долго провожал летящее по полям серебро.
Вздрогнув, он посмотрел на Герду и вытянулся на кровати. Когда проснулся, был уже ранний вечер, в излучине реки, в тени от ольх, уже бродила прохлада.
Первым делом он пошел на кухню, но Герды там не оказалось. Несколько минут он держался спокойно, не торопясь, взобрался по старой лестнице на чердак, чувствуя, как с каждой перекладиной все крепче пробирает озноб, огляделся в полумраке, окликнул ее, но ответа не было. Спустившись наземь, вышел в потускневший двор, солнце за тремя крестами опустилось до самой земли, а пойма уже погружалась в вечерний сумрак. Во дворе встретил Винцулиса; неловко было спрашивать, однако спросил, как мог равнодушнее и спокойнее:
— Не видели, куда ушла Герда?
— Да нет вроде. А она, может, никуда и не уходила?
— А куда она могла деться?
— Не знаю. Увидел бы. Мы тут все видим, что где творится…
Приоткрыл дверь дровяного сарая, там тоже никого не оказалось; обошел вокруг избы, спустился по лестнице к реке — никого, только на нижней ступеньке обнаружил свежий номер журнала. Клокотала холодная вода, мелькнула мысль, но он сам посмеялся над своими страхами.
Прошло полчаса, но Герда не появлялась. Он еще раз бросился в дом, страх все нарастал, он взобрался на хлебную печь, но там и впрямь никого не могло быть, никто там не лежал с того дня, как они поселились в избе. В испуге снова выбежал во двор, торопливо зашагал по дороге мимо трех крестов, встретил знакомого, тот был под мухой и весел:
— Куда так разлетелся, Бенас? — спросил, с трудом ворочая языком.
— Попробую у озера.
— Чего попробуешь? В такой поздний час!
— Так просто… Нашла охота.
— Охотник! Русалок захотелось? Или своя в отъезде?