Моторы заглушили на Эльбе - страница 16
— Молодец, Соколов! Даешь полный!
Соколов направил самоходку на группу бегущих автоматчиков. В открытый люк механик-водитель увидел перекошенное злобой и страхом лицо фашиста. Тот еще успел поднять автомат и выпустить очередь, но пули прошли выше, а гитлеровец тут же упал, сбитый самоходкой. В следующее мгновение механик-водитель почувствовал что-то неладное: Емельянова не стало слышно…
Самоходки вырвались на западную окраину деревни. В центре ее еще шел бой. На левом берегу реки, видимо, не сразу поняли, что происходит в Соловичах. Но когда часть убегавших гитлеровцев переправилась к своим, противник открыл по деревне артиллерийский огонь.
Комдив вернул 2-ю батарею в свой резерв.
Я застал Емельянова на санитарных носилках: его готовили к отправке в медсанбат.
— Пулевое ранение в шею, — пояснил санитар.
Увидев меня, Емельянов улыбнулся все той же застенчивой и чуть виноватой улыбкой. У меня вдруг подступил к горлу горячий комок. Я осторожно прикоснулся к русым волосам этого скромного, стеснительного и вместе с тем отчаянно храброго человека. Затем легонько пожал ему руку в знак благодарности за то, что он вместе со своими богатырями совершил на поле боя.
В командование 2-й батареей вступил ее парторг, командир САУ младший лейтенант П. И. Шевелев.
Вечером к нам прибыл офицер штаба полка капитан Семыкин. Он рассказал, что командир полка майор Кириллов утром попал под бомбежку, был ранен и сейчас находится в госпитале. Командование полком принял майор Андреев. Семыкин сказал еще, что 1-я и 3-я батареи ведут бой на прежних огневых позициях — восточнее предместья Турийска.
Противник вел методичный артиллерийский обстрел, но атаковать больше не решался. Оставив вместо себя капитана Семыкина, я ушел в штаб полка. Надо было поторопить тыловиков с горючим и боеприпасами для самоходок, организовать доставку горячей пищи воинам, а главное, вернуться к своим прямым обязанностям, тем более что командир полка выбыл из строя.
На рассвете 1 мая в расположение 2-й и 4-й батарей прибыл по моему заданию комсорг полка лейтенант Мурашов. Он принес текст принятого по радио первомайского приказа Верховного Главнокомандующего.
Парторг 4-й батареи лейтенант Василий Машнов, выбрав свободную минуту, зачитал приказ воинам.
В приказе были изложены военно-политические цели Советского Союза в войне на ближайший период. Они заключались в том, чтобы «очистить от фашистских захватчиков всю нашу землю и восстановить государственные границы Советского Союза по всей линии, от Черного моря до Баренцева моря… Преследовать раненого немецкого зверя по пятам и добить его в… собственной берлоге… Вызволить из немецкой неволи наших братьев поляков, чехословаков и другие союзные с нами народы Западной Европы…»[6]
Куницкий, которого незадолго до этого вызвали в штаб стрелкового полка за получением задания, уже вернулся оттуда, но прерывать чтение не стал. Внимательно слушал, вникая в смысл этого важного документа. А когда парторг закончил, сказал:
— Я видел, как приказ Верховного изучают бойцы 221-го и 218-го гвардейских стрелковых полков. Им приказано атаковать противника, выбить его из предместья Турийска. Батареи нашего полка поддерживают наступление. Что ж, теперь в самый раз ответить делом на призыв Коммунистической партии, показать свое воинское мастерство. На первомайские призывы ЦК ВКП(б) и приказ Верховного ответим решительным ударом по врагу!.
Эти слова комбата прозвучали как приказ. Куницкий подробно ознакомил самоходчиков с боевой задачей, после чего экипажи занялись изучением маршрутов, определением возможных огневых позиций на пути движения.
Мурашов использовал время, чтобы побеседовать с комсоргом батареи младшим лейтенантом Александром Инкиным. Приняв от него заявления воинов о приеме в комсомол, комсорг полка встретился затем с каждым из них, пожелал удачи в бою и заверил, что после атаки комсомольское бюро полка рассмотрит их просьбы. А сейчас, идя в бой, все они уже могут считать себя членами Ленинского комсомола.
…Грянул залп орудий: началась «обработка» позиций гитлеровцев. Куницкий подал команду «Вперед!», и, когда в завершение артиллерийского налета свое веское слово сказала «катюша», его самоходки уже были у первой траншеи обороны стрелкового батальона.