Моторы заглушили на Эльбе - страница 27
Дед замахал руками.
— Не годится брать подарок обратно, — обиженно говорил он. — Да и зачем он теперь нам с бабкой? Разве что в плуг запрягать вместо лошадки, которую увели фашисты…
— Кабы только и горя, что курочек фашист поел и скотинку увел, — людей-то сколько позабирал, — горестно вздохнула бабуся, только что угощавшая солдат холодной водой. Она стояла рядом с Емельяновым и его бойцами, держа кружку в сухоньких натруженных руках.
Слова старой женщины как бы вернули мысли людей к тому, что было пережито в черные дни фашистской оккупации.
— Настоящий людоед — вроде чумы прошелся по земле…
— Уничтожил либо угнал на каторгу всех молодых, одни дети и старики остались…
— Детей и стариков тоже не миновал…
— А когда слышно стало, что наши идут, поджал хвост и побежал спасать свою шкуру…
Бойцы внимательно слушали. Горе исстрадавшихся под вражеской пятой людей наполняло сердца воинов лютой ненавистью к захватчикам.
К концу разговора Емельянов снова попытался вернуть петуха. Но старик и слышать об этом не хотел. Лейтенант, поняв душевное состояние деда, решил принять подарок, однако с условием, что тот за петуха возьмет деньги. Спор между ними продолжался еще несколько минут. В конце концов старик сдался — взял деньги и низко поклонился солдатам, донельзя гордый и довольный тем, что его подарком не пренебрегли и что он, таким образом, как бы стал ближе и роднее советским солдатам. Денег он не считал, а, подняв и показав их селянам, радостно, как ребенок, воскликнул: «Совецьки!» Наверно, хотел подчеркнуть этим, что именно ему посчастливилось первому в селе держать в руках советские деньги, которые подарил взаимно (боже сохрани подумать, что уплатил за петуха!), да, именно, подарил ему советский офицер.
Емельянов поблагодарил жителей освобожденного села за теплую встречу.
— А петух пойдет с нами в разведку! — сказал он под веселый гомон толпы.
Время не ждало: пора было трогаться в путь. Предстояло разведать берега Западного Буга.
Солдаты торопливо прощались с гостеприимными жителями села, жали им руки. Старики, как родных сыновей своих, обнимали и целовали воинов. Девушки, парни, дети приветливо махали руками. И все они, старые и малые, горячо желали советским бойцам успеха в боях с врагом, счастливого возвращения на Родину с победой.
Бойцы-самоходчики занимали свои места в боевых отделениях машин, стрелки-гвардейцы — на броне. Емельянов тоже сел в самоходку, поправил шлем, улыбнулся, затем красным флажком подал команду: «Вперед!». И батарея с десантом пехоты двинулась в направлении села Бендюги — на разведку родного пограничья.
Утром 19 июля мы сформировали передовой отряд в составе 2-го стрелкового батальона 215-го гвардейского полка и наших двух батарей САУ — Дмитрия Филюшова и Николая Ховина (последний заменил раненного в бою за Дольск Хануковича). Командовать отрядом поручалось заместителю командира 215-го гвардейского стрелкового полка гвардии майору Кистареву. Старшим от нашего самоходного артполка был назначен майор Андреев.
Перед выходом отряда на задание мы с заместителем командира 215-го гвардейского стрелкового полка по политчасти гвардии подполковником И. П. Ахматовым и инструктором политотдела дивизии майором А. А. Макаровским провели короткий митинг, на котором говорили о высокой чести, выпавшей бойцам и командирам отряда: первыми выйти на Государственную границу Союза Советских Социалистических Республик.
Для обеспечения политического влияния на каждый из экипажей самоходок были выделены партийные активисты: заместитель командира стрелкового батальона по политчасти капитан Выдубков, комсомольские работники офицеры Мурашов и Кузовлев, парторги стрелковых рот сержанты Кондуков, Дьяков, Рябов, парторги батарей САУ офицеры Новожилов и Сулаквелидзе.
Десять самоходок с гвардейцами-стрелками на броне двинулись на выполнение ответственного боевого задания. Не отрываясь от противника, а порой даже опережая его, отряд стремительно шел вперед. Встречая на своем пути населенные пункты, занятые гитлеровцами, десант спешивался: стрелки-гвардейцы, поддерживаемые огнем самоходок, бросались в атаку. Очистив село от противника, продолжали движение. К исходу дня отряд вышел на опушку большого леса. Впереди простирались луг и гладь реки.