Моторы заглушили на Эльбе - страница 57

— Товарищи солдаты, сержанты и офицеры! Через несколько минут мы вступаем в бой. Давно мы ждали начала нового мощного удара по врагу и готовы с честью оправдать доверие Родины, выполнить ее приказ. Пусть каждый из вас свое умение воевать, смелость и отвагу усилит жгучей ненавистью к врагу. Помните: нашего прихода ждут еще миллионы людей, стонущих в фашистской неволе. Партия и правительство поставили перед нами задачу — добить фашистского зверя в его логове…

В предутренней тишине голос командира звучал громко и взволнованно. В тишину эту внезапно, словно раскат грома, ворвался мощный рокот гвардейских минометов. Вслед за этим грянул залп тысяч орудий. Началась артиллерийская подготовка.

Колобов что-то еще говорил, но голос его потонул в сплошном грохоте. И хотя не всем были слышны его слова, сердце каждого, кто стоял в строю, билось так же взволнованно и радостно, как и сердце их командира.

Комполка дал сигнал: «По машинам!» Знакомая, привычная команда нарушила строй. Бойцы и командирі поспешно занимали свои боевые посты. А вокруг стоголосо, сотрясая воздух, ревели орудия разных калибров. Не успевали эхом прокатиться по лесам и полям отзвуки одного залпа, как следовал новый. А там, куда с шуршанием и воем уносились снаряды и мины, в воздух взлетали вражеские дзоты, блиндажи, навеки умолкали орудия, минометы и пулеметные точки. Самоходные батареи, вытягиваясь в колонну, уходили вперед. Застыв на своих боевых местах, воины отдавали честь полковому Знамени.

Пелена ночи, равномерно покрывшая горизонт, медленно раздвигалась на востоке, возвещая восход солнца. Казалось, сама Родина-мать посылает привет и благословение сынам своим, идущим на запад по велению воинского долга…

Теперь, когда я рассказываю своим товарищам о том, как начиналось наступление для нашего полка, некоторые сомневаются в достоверности моих слов. Но было именно так: во время артиллерийской подготовки полк находился в некотором отдалении от переднего края нашей обороны и начал движение с исходных позиций с таким расчетом, чтобы выйти к первой траншее в момент, когда наша артиллерия перенесет огонь в глубину обороны противника, а стрелки-гвардейцы поднимутся в атаку.

Лавецко-Нове… В который раз, склонясь над картой, повторял эти слова гвардии майор Б. Н. Емельянов — командир 1-го стрелкового батальона 215-го гвардейского стрелкового полка. Более двух дней, после занятия исходного положения для наступления с Пулавского плацдарма на Висле, наименование этого польского села вй сходило с уст бойцов батальона.

Гитлеровцы уготовили селу незавидную участь — превратили его в центр первой позиции главной оборонительной полосы, на южной окраине, оборудовали опорный пункт. Землю вокруг изрыли траншеями, отсечными позициями, ходами сообщений, утыкали дотами и дзотами, огневыми точками, напичкали минами, опоясав все это колючей проволокой.

Батальону Емельянова командование оказало большое доверие: как передовому батальону в боевом порядке наступающих частей 77-й гвардейской стрелковой дивизии ему надлежало, наступая вслед за огневым валом и заняв первую и вторую траншеи, установить, не отвел ли противник свои войска в глубину обороны и, в случае успеха, уничтожить его в Лавецко-Нове и опорном пункте южнее, овладеть первой позицией, открыть путь для наступающих дивизий 25-го стрелкового корпуса.

Было над чем призадуматься комбату! Он молод. Ему еще только 23 года. И хотя война не раз ставила перед ним трудные задачи в боях за Орел и Чернигов, при форсировании Оки, Десны, Днепра и Вислы, такого, как нынче, еще не бывало.

Емельянов оторвался от карты, рывком поднялся, откинул рукой прядь светлых волос, упруго прошелся по тускло освещенной землянке, разминая отекшие ноги: «Ничего, тяжелее, чем в сорок первом, не будет!» Вспомнились дни начала войны, кровопролитные бои, выход из окружения, то, как делился с друзьями последним патроном, последним сухарем.

То ли дело теперь! На батальон работают три полка артиллерии! В боевых порядках взводов пойдут вся приданная артиллерия сопровождения, саперы, взвод танков, батарея САУ.