Мотя - страница 12

— Идёт, — улыбнулась Мотя.

Они снова спустились в метро, доехали до нужной станции, и быстро нашли пельменную.

Мотя заняла столик, Кока принес тарелки с пельменями и компот. Мотя, смущаясь, взяла еще два тоненьких кусочка серого хлеба: — Есть хочется — жуть…

— Я, знаешь, совсем в детстве, — вдруг проговорил Кока, возя наколотый на вилку пельмень по сметане, — часто один дома оставался, мест в детсаде не хватало, а родителям работать надо было, и бабушки далеко, в другом городе, да им и не до меня как-то, они тогда с братом возились, еще пытались его вылечить. Я читать рано научился, в четыре года, родители мне вываливали на диван подписки журналов, они много выписывали — «Техника — молодежи», «Наука и жизнь», «Человек и закон», «Здоровье», «Работница», и на работу уходили. А я сидел, читал это всё, антология таинственных случаев, человек-луч…. Иногда засыпал в стиральной машинке, знаешь, старая такая, кусок нержавеющей трубы с мотором, у нее дно еще скошенное было, а на боку таймер, поворачиваешь — он тикает… Это мое любимое место было — стиралка. Бросишь туда какое-нибудь одеяло, чтобы не холодно, свернешься, и дремлешь, как притихший северный город.

— Как космонавт, — сказала Мотя.

— Точно. А ведь вся советская космонавтика оттуда и выросла, из этих стиралок — залезть в крошечный железный закуток, и свалить к звездам, и чтобы ни одна падла… И фильм для меня всегда новогодний не эта дурацкая «Ирония» был, а «Иван Васильевич». Там человек машину времени делает, а не шатается пьяным по чужим квартирам. А если и выпивает — то с царем. Ядерный удар до горизонта, Низу Крит спасли, а главных медуз поймали, и в Москву. Только от машины времени мы потом к иронии и съехали, не получилось у нас.

— Ты до сих пор там и живешь, в стиралке, — вдруг подумала Мотя вслух.

— Да, наверно, — согласился Кока, — мне там уютно. А потом мне родители няню нашли, бабу Тасю, она на окраине жила, гусей держала. Мы с ней гусей этих пасли, мне нравилось. Подойдут к тебе, что-то объясняют на своем, птичьем, иногда за шнурки на кедах треплют — мол, не стой истуканом, обрати на нас внимание. А когда самолет вдруг услышат — замолкают, голову так выворачивают, и смотрят в небо одним глазом, забавные…

Кока замолчал и задумался о чем-то своем.

— А я в детстве над песней про розового слона плакала, помнишь такую? Так мне слона жалко было. А потом Нюра мне рассказала, что мамонты не вымерли вовсе, а мимикрировали в людей, чтобы выжить. Они же такие затейники, эти мамонты. В мамонта может старая собака, заяц, лось или щука превратиться, так вогулы говорят. И вот они, представь, ходят среди нас, узнают друг друга по каким-то тайным знакам, плачут над телом мамонтенка Любы, а иногда собираются вместе и поют «Вихри враждебные» … и когда-нибудь они вернутся. Здорово, да? Ладно, Кока, ты ешь, не отвлекайся. Слушай, а про какую бумагу ты говорил, для гостиницы?

— В Москве сейчас слет юннатский проходит. Вот я и оформил меня и тебя, как делегатов, иначе кто нас без взрослых в гостиницу пустит?

— Уууу, ты умный! Я об этом даже как-то не задумалась. Ну что, пойдем? Спать хочется…

Они отнесли подносы с посудой на мойку и отправились оформляться в гостиницу. В белом, с колоннами и портиками здании, украшенном густой лепниной, изображавшей грозди винограда, снопы ржи и конопли, Кока протянул сонной дежурной свидетельства о рождении и бумагу с печатью, где сообщалось, что Н. Смирнов и М. Белецкая являются делегатами юннатского слета по проблемам яровизации посевных культур Урала, Сибири и Крайнего Севера.

— От группы отстали, что ль? — спросила дежурная, — ну идите, ваши спят уже. Юноша в седьмой, а девушка в пятый.

Пожелав друг другу спокойной ночи, Мотя и Кока разошлись по номерам, договорившись встретиться в вестибюле в 9 утра.

— Как спалось? — приветствовала Мотя Коку, который уже дожидался в оговоренном месте, протирая платком очки.

— Нормально, — ответил Кока, — у меня шестиместный номер был. Кто-то храпел, но я устал, и сразу уснул.

— А у меня четырехместный. Одна девочка из Сибири страшилки рассказывала, про красную смерть. Красная подушка, красные шторы, еще что-то красное, скатерть, кажется…