Мотылёк на камне - страница 2
Выглядела та как всегда потрясающе. Затянутая в длинное облегающее тёмно-синее платье, высокая и стройная, с благородно бледным лицом и с идеально уложенными волосами прекрасного вороньего отлива, она казалась лет на десять моложе своего тщательно скрываемого возраста. Глядя на Александру, я всегда поражалась, как можно так ненавязчиво и тонко заботиться о себе не прибегая к программе реювенации.
- Здравствуйте, Александра Генриховна, - поздоровалась я.
- Милая моя Инга, - женщина улыбнулась одной из своих многочисленных очаровательных улыбок и ресницы её призывно вспорхнули. - Я же просила тебя называть меня Алекс. Просто Алекс.
Сказав это, она изящно развернулась в сторону настенного во весь рост зеркала и едва заметно поправила складку на безупречном изгибе бедра.
- Не стала вас беспокоить в столовой, - Алекс чуть наклонила голову, провела тыльной стороной ладони по изящному подбородку и я подумала, как же мне повезло, что в её годы мне вряд ли придётся прибегнуть к услугам пластического хирурга. Вслух же сказала с изрядной долей лицемерия:
- Вам, Алекс, стоило отужинать с нами.
- Есть после шести? Что ты, милочка, - и улыбнулась так же неискренне, каким было моё предложение, а затем, потеряв ко мне интерес, снова осмотрела себя в зеркале. Она всегда тщательно скрывала нервозность ожидания отца.
Я смотрела на её отражение и пыталась представить, как будет выглядеть мой помолодевший, теперь уже сорокалетний отец рядом с этой, пока ещё чертовски сексуальной дамочкой и решила, что Алекс стоило бы и в помещении носить солнцезащитные очки, дабы скрывать уставшие поблекшие глаза пятидесятилетней женщины.
- Я бы не решилась повесить у себя такое, - сказала Алекс.
Я поняла, что она имела в виду. Рядом с зеркалом висел фотографический портрет отца, во весь рост, сделанный пятнадцать лет назад, в его сорокатрехлетний день рождения, за месяц до начала программы "FF-XXX". Теперь это стало доброй традицией: всякий раз, возвращаясь с очередной био-реанимации, папа подходил к зеркалу, рядом с висящим портретом, и сравнивал себя нынешнего с тем прежним, сорокатрёхлетним. И всякий раз оставался доволен сравнением. Вот почему Алекс ждала его именно здесь.
- Наверное, удивительно ощущать, что мир меняется, а ты остаёшься прежним? - сказала она и я с интересом посмотрела на её точёный профиль.
Алекс никогда не отличалась тягой к философствованиям, но сейчас в какой-то миг я увидела перед собой немолодую, усталую женщину, робеющую перед необратимой старостью. Она отдала бы всё за возможность лечь в клинику доктора Зерхауза, но такое могли позволить себе лишь десять процентов из самых богатых жителей планеты Земля.
- Мир неизменен, - возразила я, - в нём меняемся мы, люди. Человек как мотылёк, лишь на мгновение присел на камень вечности, который лежит уже много миллиардов лет, и будет лежать ещё столько же после того, как мотылёк покинет его. Их мимолётная встреча утонет в потоке дней как капля в мировом океане.
В ответ Алекс поправила лакированный локон и стала прежней светской львицей, непроницаемой к пустым разговорам о сущности бытия. Надменно взглянув на меня, она бросила пренебрежительно и одновременно завистливо:
- Следующий апгрейд нашего мотылька через три года, как раз, Инга, под твоё тридцатилетие.
- Надеюсь составить отцу кампанию, - улыбнулась я.
- Ну-ну...
Это многозначительное "ну-ну" ножом резануло по сердцу. Я стиснула кулаки и, чтобы не сказать грубость потупила взгляд. Вначале инфантильный Игорь, затем престарелая содержанка. Мне стоило большого труда держать себя в руках. Тягостное ожидание превращалось в цунами из обид и несбывшихся надежд.
"Не заводись, - приказала я себе. - Всё только начинается".
Вслух же сказала с непринуждённой улыбкой:
- Через три года вам, Алекс, кажется исполнится... пятьдесят два? - я едва уловимо скривила уголки губ, и вдоволь насладившись изяществом издёвки, добавила: - Я вам подарю альбом для фотографий с гравировкой "На память".
И ушла не оборачиваясь. Мне было всё равно, какими глазами смотрит мне вслед стремительно "выходящая в тираж" любовница моего стремительно молодеющего родителя. То, что он не оплатит ей клинику, было ясно как божий день. Последние два года отец, пользуясь её доступностью, всё же перестал оставлять Александру Генриховну в своей спальне до утра, и я не раз слышала, как в два часа ночи, одеваясь в прихожей, она вызывает такси по мобильнику.