Мой брат Сэм: Дневник американского мальчика - страница 50

Полковник Парсонс взял лист бумаги, черкнул на нем пару строк, сложил его, запечатал, написал имя генерала на конверте и отдал мне.

Я бежал до самого лагеря. Небо было затянуто облаками, собирался пойти снег. Я добежал до ворот, дыханье с хрипом рвалось у меня из горла, я не мог говорить. Передал письмо караульному. Он взял его и позвал солдата.

— Отведи этого мальчика к генералу Путману, — приказал он.

Мы пошли по лагерю к вытянувшимся в ряд к постройкам. Они были совершенно одинаковыми — сотни лачуг с голубым дымом, выходившим из труб. Солдаты были повсюду — одни рубили дрова, другие что-то чистили, третьи маршировали. Потом мы подошли к дому, который был побольше остальных и возвышался над ними, хотя и был построен из того же самого дерева. Солдат передал мое письмо караульному, стоявшему у дверей. Караульный зашел внутрь и через пять минут вернулся.

— Подожди здесь, — сказал он.

Прошло полчаса, затем час, потом два. Офицеры входили и выходили, а я все ждал. Я проголодался, но не осмеливался отойти от дверей хотя бы на миг. В час дня из дома вышел солдат и позвал меня.

Генерал Путман сидел за грубым кухонным столом, который ему поставили вместо бюро. На нем были аккуратно сложены бумаги, расставлены чернильницы, перья, стояла склянка с песком, чтобы посыпать чернила, и лежало множество карт. Генерал был крупным человеком лет шестидесяти, с шапкой седых волос. На нем был желто-голубой мундир Континентальной армии. Добрым он не выглядел.

— Микер?

— Да, сэр.

— Хорошо, говори.

Он устремил на меня пронзительный взгляд. Его голос был глухим, а глаза блестели. Я рассказал ему, как все произошло на самом деле, и в довершение сказал:

— Сэм не стал бы красть наше собственное стадо! Он не стал бы! Он три года воевал и был хорошим солдатом. И он не делал этого, сэр, клянусь вам. Я знаю, потому что…

— Довольно, — сказал он. — У меня нет времени. — Он взял лист бумаги и что-то быстро на нем написал. А потом сказал: — Я с этим разберусь. Разговор окончен.

— Сэр, могу я увидеть своего брата?

Он грозно посмотрел на меня, а потом прокричал:

— Сержант! Проводите этого мальчишку в тюрьму к Сэму Микеру! Проследите, чтобы они стояли в шести футах друг от друга и ничего друг другу не передавали!

— Спасибо, сэр, — сказал я и пошел следом за караульным.

Тюрьма находилась под склоном холма. Это была такая же деревянная лачуга, как и прочие, но окруженная частоколом, по углам которого стояли часовые. В частоколе были прорезаны небольшие квадратные отверстия. Караульный приблизил лицо к отверстию и прокричал:

— Микер, к тебе пришли! — Затем он провел носком сапога линию на снегу на расстоянии около шести футов от частокола. — За линию не заходи, — сказал он мне.

Лицо Сэма появилось в отверстии. Грязный, небритый, волосы нечесаные.

— Тимми… — тихо сказал он.

— Как ты, Сэм? — спросил я.

— Неплохо для приговоренного к смерти!

— Не сдавайся, я только что говорил с генералом Путманом. Он сказал, что постарается разобраться в твоем деле.

— Так и сказал? — переспросил Сэм. — Правда?

— Сказал, что разберется.

— А что именно он сказал? — спросил Сэм. — Он верит, что я невиновен?

— Не знаю, — ответил я, — этого он не говорил.

— Ты хороший мальчик, Тим.

— Сэм, как же так вышло, что они признали тебя виновным?

— Думаю, на этот раз мне просто не повезло в дебатах.

— Ты все шутишь…

— Солдаты очень складно врали… О, они умные ребята! Они придумали целую историю, как услышали чей-то крик «Держи вора!», потом увидели, как я гоню коров, и бросились ко мне, чтобы арестовать. А ведь я в это время должен был дежурить в доме Беттса. В общем, все свидетельствовало против меня. Вот так…

— Чем мы можем помочь тебе, Сэм?

— Молитесь. Бог услышит вас скорее, чем генерал Путман. — Брат улыбнулся. Я улыбнулся ему в ответ, но внутри у меня все перевернулось.

— Время вышло, парни! — сказал караульный.

— Я постараюсь прийти еще, Сэм, — сказал я.

— Передай Бетси от меня привет, — попросил он.

— Передам.

— И маме тоже.

— Хорошо, — пообещал я. — Я постараюсь придумать, как победить генерала Путмана в диспутах.

Он улыбнулся:

— Ты лучший в мире брат, Тим!