Мой братишка - страница 3

Я знаю, нехорошо сваливать вину на Путика. Если бы не я, так он вообще не попал бы в виварий. Да и нам там нечего было делать, ведь строго-настрого запрещено ходить туда одним. Когда папа изредка брал нас с собой, мы всегда стояли у дверей и смотрели, как он проходил между клетками, проверяя, все ли в порядке. Раньше нам разрешалось наблюдать только издалека, но в последнее время мы иногда даже помогали папе. Например, подавали ему бутылочки с вакциной для маленьких обезьянок. Пан Короус держал обезьянок, папа командовал: «Пятую! Шестую! Седьмую!», а мы быстро подавали ему бутылочки с этими номерами.

Папа и мама работают в одном институте. Мама выращивает бациллы в специальном сосуде и испытывает на них разные лекарства. Папа вводит эти бациллы подопытным животным. Иногда они заняты опытами все вечера, и субботы, и воскресенья. А иногда уезжают на несколько дней — делают прививки взрослым и детям.

Мы с Кимом часто вообще не знаем, когда наши родители придут с работы. Иногда вдруг позвонят по телефону, скажут, что вот уже идут, а потом снова звонок: «Появимся не раньше чем через час, ужинайте без нас». А то вдруг заявятся как раз тогда, когда мы ужинаем, и спрашивают, есть ли им что-нибудь перекусить. Если они возвращаются с работы веселые и шутят с нами, значит, опыты удались. В такие минуты родители подписывают наши школьные дневники, даже не заглянув в них. Однажды у Кима было в дневнике замечание, что он уже в третий раз не выучил стихотворение. Ему самому это было очень неприятно. Он много раз повторял стихотворение, но никак не мог вызубрить его. Ким не хотел показывать эту запись родителям: даже если они не рассердятся, ему все равно стыдно. Он был очень расстроен из-за замечания, говорил, что ему ничего не идет в голову и все равно из него ничего путного не получится.

Я протянул дневник Кима маме, а сам специально рассказываю ей что-то — отвлекаю ее. Ким в это время делал на кухне гоголь-моголь. У него было тяжко на душе, он понимал, что мы пытаемся обмануть маму, а это было не по нему.

Дело не в том, что Ким не способен выучить стихотворение. Просто ему трудно запомнить какую-то заумь, непонятное ему. Уж такой он с самого раннего детства: все ему надо понимать. А голова у него хорошая и память будь здоров! Папа убедился в этом, еще когда Ким без конца приставал к нему с магнитофоном.

Папа частенько записывает голоса птиц. Ким всегда вертелся около него, даже когда еще не ходил в школу. Однажды Киму захотелось послушать записи с голосами птиц, но папа куда-то спешил и решил отговориться:

— Знаешь, Ким, послушать не удастся: магнитофон испортился.

Ким взглянул на него с явным недоверием. Папа нажал на какую-то клавишу и сказал:

— Видишь, не крутится. Сначала придется его починить.

И тут Ким без промедления выдал:

— Не крутится, потому что ты не нажал вот на эту, вторую клавишу.

Брат нажал на клавишу, и катушки закрутились.

Папе такая наблюдательность очень понравилась, он сразу же отложил все дела в сторону и прокрутил для нас пленку. Папе было интересно, сможем ли мы различить птиц по голосам. У меня все получалось невпопад, а Ким сразу определял: это фазан, это сойка, а вот это синица, которую дедушка подкармливал зимой салом, подвешивая его на гвоздике.

Однажды на рождество папа купил Киму волнистых попугайчиков, и Ким принялся записывать их голоса на магнитофон. Записал он, как птицы, когда ссорятся, покрикивают друг на друга, словно люди. Вот одна начинает, другая ей вторит, и так до бесконечности. Ким придумал такую шутку. Один голос он стер и включил магнитофон попугайчикам. Вот уж мы насмеялись! Один попугайчик был очень удивлен, а второй отвечал почти так же, как на магнитофонной записи.

Это, пожалуй, самая любимая игра Кима.

У папы и Кима в столе лежат кассеты. Все они пронумерованы и записаны в тетради. Папа говорит, что когда-нибудь он возьмет Кима к себе в помощники. Именно его, потому что, во-первых, Ким аккуратный и, во-вторых, когда что-нибудь засядет ему в голову, он не успокоится до тех пор, пока полностью не разберется. Мама считает, что у Кима нет никакого честолюбия, потому что пятерки у него только по природоведению и математике. У меня, между прочим, по всем предметам. Если кто и пойдет дальше учиться, так это буду именно я.