Мой Демон - страница 2
Тихий январский день был щедро украшен медленно падающим пушистым снегом. Нерадивый дворник лениво скреб лопатой тротуар, неподалеку от входа в отделение милиции, рядом с которым стоял черный «Мерседес» представительского класса с работающим двигателем. Через какое-то время дверь двухэтажного здания распахнулась, и оттуда вышел коротко стриженый мужчина в темном полупальто. За ним следовал сильно небритый молодой человек, ссутулившийся и обхвативший себя обеими руками так, словно его тряс озноб. Он был высок, худощав и при этом отличался той благородной аристократической красотой, которой так славятся нерадивые потомки вырождающихся дворянских родов, позволяющей им вести самый беспутный образ жизни и при этом вызывать самое живое сочувствие – особенно, от представительниц прекрасного пола.
Стоило им подойти к машине, как распахнулась задняя дверца, и из салона выбрался солидный джентльмен лет пятидесяти, в очках и галстуке. Заметно оробев при его виде, молодой человек виновато пожал плечами и забормотал:
– Я не виноват, дядь Гера, ей-Богу не виноват… Это менты все подстроили! И барыгу из меня сделали, и наркоту подложили. Честное благородное слово…
Вместо ответа, мужчина ударил юношу в лицо с такой силой, что тот отлетел в сугроб.
– Значит так, Никита, я вытаскиваю тебя последний раз. Слишком дорого мне стоят твои поганые развлечения. Забудь мой номер и больше мне не звони.
Пока обескураженный протеже вытирал окровавленные губы и отряхивался от снега, джентльмен со своим помощником сели в «Мерседес» и укатили.
Глядя вслед удалявшейся иномарке, юноша презрительно покачал головой и прошипел:
– Вот сука! Крутого из себя строишь? А давно ли таким стал?
– Так что, Герман Петрович, – тем временем поинтересовался помощник, сидя рядом с шефом на заднем сиденье, – вас теперь действительно больше не подзывать, если Никита все-таки позвонит?
Герман Петрович призадумался, беззвучно побарабанил пальцами рук по коленям, а затем тихо ответил:
– Да ладно, подзывай. Кто ещё пацану кроме меня поможет? Двух лет не прошло, как он один остался, а уже так опустился…
– Так ведь сам в этом виноват!
– Это да, но ведь и я его отцу стольким обязан… Может, он сейчас с того света смотрит на меня одобрительно… Кстати, куда мы едем?
– В порт, разбираться по поводу арестованного груза.
– Что за жизнь? Кругом одни аресты… Слушай, а кто меня мог так подставить?
– Не знаю, Герман Петрович, – пожал плечами помощник и тут же поправился: – Пока не знаю, но мы это обязательно выясним.
– Чует мое сердце, что это мой заклятый друг Кукольник… Ну да ладно, эта черножопая гнида еще свое получит!
Проснувшийся поутру Никита долго не мог понять: почему так мучительно ноет его правая рука, и лишь с большим опозданием сообразил, что ее придавило тяжелое бедро спящей рядом Лизы. Бесцеремонно отпихнув спящую возлюбленную, он принялся яростно растирать абсолютно онемевшую руку, стремясь побыстрее восстановить кровообращение.
Затем, добившись желанного покалывания в уголках пальцев, он надел стеганный домашний халат – незаменимая вещь в сыром и холодном климате Петербурга! – и отправился на кухню варить кофе. Пепельница была заполнена окурками, стол – заставлен пустыми бутылками, а из динамиков стереосистемы негромко и медленно, будто расплавленный воск, текла странная восточная музыка. Мурлыкая что-то под нос, Никита перелил содержимое турки в чашку и сел за стол, локтём освободив себе место. Затем взял лежавшую на столе длинную тонкую трубку и достал из кармана халата завернутый в фольгу маленький шарик гашиша. Развернув эту фольгу и зарядив трубку, Никита поспешно закурил и блаженно закатил глаза.
…Негромкая, удивительно—тягучая музыка медленно обволакивала сознание, незаметно проникая в самые потаенные его глубины. Казалось, что эта музыка льется из самого центра Вселенной, передавая своими гармоничными созвучиями таинственный и невыразимый в словах смысл. Глубокое дыхание наполняло грудь, расслабляло тело, колебало и постепенно размывало твердое ядро «Я», выводя его из-под власти жестких рамок пространства и времени. Медленно исчезали все телесные ощущения, кроме одного – захватывающего дух ужаса перед самой чудовищной в мире бездной, которая звала к себе мощно и властно.