Мой дом — не крепость - страница 22
Лет до четырнадцати Марико была худеньким угловатым подростком и своей внешностью не интересовалась. Перемена произошла быстрая и разительная. Буквально в несколько месяцев растрепанная нескладеха превратилась в видную округлившуюся девушку, у которой все, как говорится, на своих местах.
И откуда что бралось?! И воркующий голосок, и благоприобретенная походка с дразнящим покачиванием бедрами, и подрисованные глаза и ресницы, которые она густо мазала синеватой краской, а потом часами просиживала перед зеркалом, разделяя зубочисткой слипшиеся волоски.
Ультракороткие юбочки, облегающие свитера, всевозможные побрякушки, — вот когда пошли в ход отцовские приношения.
Она забиралась в материнские пузырьки и коробочки с лосьонами, кремами и притираниями. А услыхав однажды, что шерсть долго сохраняет запах духов, попришивала с изнанки ко всем своим шелковым платьям квадратные шерстяные лоскутки, которые каждое утро смачивала духами.
Целыми днями расфуфыренная, благоухающая Марико торчала в подъезде с компанией таких же, как она, девчонок, перешептывалась с ними, принимая загадочный вид, и начинала жеманничать и хихикать, как только появлялись мальчишки. Бледноватые щеки ее розовели, а в глазах возникало выражение жгучего интереса к чему-то таинственно притягательному, что, казалось ей, носится в воздухе. И парни смелели, чувствуя это, — неловко дергали ее за руки, грубовато подталкивали и отваживались на рискованные шутки, оглашая лестницу раскатистым хохотом и пуская «петуха».
Став постарше и обнаружив, что Нонна Георгиевна нисколько не возражает против того, чтобы весь хоровод одесских юнцов перенес свои ежевечерние бдения из подъезда в квартиру (тем более, что стали ворчать соседи), Марико не замедлила этим воспользоваться.
В Нальчике она моментально со всеми перезнакомилась и в новом учительском доме, где они недавно получили четырехкомнатную квартиру и где жили многие преподаватели школы, по вечерам «на всю катушку» гремел ее японский магнитофон, последний подарок отца.
На один из своих «вечерков» она затащила даже стеснительного Алексея. Были еще одноклассники Марико — Петя Влахов, завзятый балагур и задира, живший в том же доме со своей бабушкой, миловидная кабардиночка Рита Карежева, Оля Макунина и Виталий Кравченко, тот самый паренек из вечерней школы, из-за которого Оле пришлось недавно до двух часов ночи бродить под собственными окнами. Никто не помнил, как и когда он попал в их компанию, никто о нем ничего не знал, кроме того, что он вечером учится, а днем работает в мастерской, где делают не то сумки, не то дамские пояса, и что он незаменимый человек, если нужно раздобыть что-нибудь дефицитное вроде импортной магнитной ленты или марочного грузинского вина, которым хлебосольная Марико угощала своих друзей.
Сегодня что-то не клеилось. Алексей забился в угол и больше молчал, несмотря на все попытки Марико его расшевелить. Он украдкой посматривал на Олю и тут же отводил глаза, встречаясь с ней взглядом. Она тоже была рассеянна и почти не принимала участия в общей беспредметной болтовне, обычной для таких собраний.
— Где ты раздобыла битлзов? — спросил Виталий, пока Марико заправляла новую кассету.
— Отец привез. Давно уже. Это английская запись.
— Отец у тебя — класс. Знает дело, — сказал Петя Влахов. — А мою Евгешу такая музыка не колышет. И вообще все они одинаковые…
Евгешей он называл свою бабушку Евгению Филипповну, которая после гибели его матери, попавшей несколько лет назад в автомобильную катастрофу, заменила ему семью. Где его отец, ребята не знали, а сам Петя не любил распространяться по этому поводу. Он редко бывал серьезен и вечно зубоскалил, изо всех сил стремясь казаться остроумным. Вместо «суббота», говорил «шестница», вместо «гороно» — «горе оно», вместо «телевидение» — «елевидение» и т. д. А когда занимал кому-нибудь место на стадионе или в кино, победоносно заявлял: «Я застолбил участок».
— Мои о любом шейке говорят, что это не музыка, а музыкальная плякса, — вставила Рита. — Плюются…
— Люблю побалдеть под хорошую шаншонетку, — сказал Петя, тряхнув шевелюрой. — Ноги так и ходят, как заводные. Полное раскрепощение мозгов. Чего ты там возишься, Марико? Давай сбацаем!