Мой друг работает в милиции - страница 14

стр.

Круглое фанерное сиденье от старого стула Миша принес в мастерскую под мышкой. Он легонько обошел рубанком по окружности, сгладил неровности. Генка протер сиденье шкуркой. Валера покрасил суриком, а в середине, по заранее оставленному прямоугольнику, белилами изобразил «кирпич» — хорошо известный водителям автомашин, мотоциклистам и велосипедистам запретный знак. Если этот знак повис над шоссе, это все равно что построена поперек проезжей части глухая стена. Нужно искать объезд.

Двое суток запретный знак подсыхал в углу школьной мастерской, за листами фанеры, прислоненными к дальней стене. Он едко пах масляной краской, но в мастерской и без него было столько запахов — стружки, лака, каких-то кислот, канифоли, — что никто ничего не заметил.

На третье утро в трех разных домах зазвенели будильники. Они звенели на час раньше, чем обычно, и в каждом доме родители с удивлением наблюдали, как их Миша, Генка, Валера вскакивают с постели и, двигаясь, как на экране при ускоренных кадрах, быстренько совершают все утренние дела и выскакивают на улицу.

Машины уже вовсю ревели моторами на шоссе, и приятелям пришлось довольно долго отсиживаться за большим сугробом и выжидать подходящего момента. Миша тревожно поглядывал на часы, — время шло, первый урок на носу. Раза два или три он повторил план действий:

— Я на фонарный столб, Генка — на телеграфный. Валера, в случае чего, свистит. Гляди, Генка, как узел на веревке затянешь… — И Миша снова и снова показывал Генке, как вяжется прочный морской узел. Став у столба, нужно было охватить столб и себя короткой веревкой, завязать ее узлом и лезть по столбу вверх, то откидывая тело в сторону и опираясь на веревку, то перехватывая столб руками и ногами. Толковый способ.

Настала наконец передышка. Ни одной машины. Тишина подействовала на ребят, как звук сигнальной трубы.

— Пошли! Генка, быстрее!

Держа в руке конец капроновой бельевой веревки, Генка перебежал шоссе. Запретный знак, красная точка на белом снегу, лег на самой середине проезжей части, и веревка как будто пропала, стала невидимой. Две маленькие темные фигурки медленно, очень медленно ползли вверх по столбам. Поднимутся на какие-нибудь полметра — и отдыхают, откинувшись на веревку. И снова вверх.

— Давай! — наконец кричит Миша.

Тянут, натягивают веревку. Знак, лежавший на шоссе, дрогнул, легко стал стоймя и, колыхаясь, толчками стал подниматься в воздух. Оба мальчишки теперь тянули веревку что есть сил, двумя руками.



— Есть!

Веревка замотана, запутана, закреплена на каждом столбе. Вниз — не вверх, Миша и Генка соскальзывают по столбам в считанные секунды. А от моста уже поднимается тяжело нагруженная машина. Вот она показалась на шоссе. Но ребят не видно, только запретный знак чуть-чуть покачивается на невидимой нити.

Все, что происходило дальше, троица наблюдала из-за сугроба, фыркая и толкая друг друга в бока. Они видели, как машина остановилась, не доезжая нескольких метров до запретного знака, как шофер вылез из кабины и в полном одиночестве произнес короткую, но выразительную речь, не особенно стесняясь в выражениях по адресу головотяпов, перекрывших такой важный участок пути. Как машина попыталась развернуться, но не смогла и стала пятиться к мосту. Как свернула она с шоссе на еле заметную боковую дорогу, по которой никто в эту зиму не ездил. Как свернула вслед за ней нарядная «волга» и тут же завязла в снегу.

Запретный знак действовал безотказно.

Подходили все новые машины. Вереница их росла. Перед мостом, на мосту и за мостом все гудело, рычало моторами, негодовало на задержку. Кто-то тянул трос, собирался вытаскивать засевшую в снегу «волгу». Кто-то бежал к будке телефона-автомата.

Нечего было и думать о том, чтобы снять «кирпич». Свою идею Миша объяснил приятелям так: они вывешивают знак часика на два, катаются с горы, а потом убирают свой волшебный красно-белый круг куда-нибудь подальше до следующего раза. Удобно и просто.

Но случилось нечто непредвиденное. Мальчики никак не ожидали такого затора, скопления машин. Когда они увидели всех этих раздосадованных, разгневанных, распаренных напрасной беготней взрослых людей, и не каких-нибудь там отдыхающих в санатории, а занятых делом, у которых каждая минута явно была на счету, — у них зашевелились смутные мысли о том, что и грузы в кузовах машин тоже, по всей вероятности, не пустяковые, что кто-то ждет эти грузы и что вообще они, Миша, Генка и Валера, непростительным образом сорвали целую уйму не очень понятных, но важных и нужных взрослых дел.