Мой дядя — чиновник - страница 4

Меса позволяет читателю догадываться о тёмных делишках чиновников по обрывкам фраз, доносящихся через неплотно закрытые двери, по внешнему виду посетителей. Иногда он вкладывает в образ глубокий смысловой подтекст (например, сравнивая Служебный кабинет с исповедальней), В результате вырисовывается довольно обширный круг интересов дона Хенаро и его преемника. Они не брезгуют ничем; взятками, поставкой гнилых продуктов испанским гарнизонам, контрабандой, участием в дутых акционерных обществах и т. д.

Не случайно, рассказывая о трагической судьбе скромного, трудолюбивого и честного чиновника дона Бенигно, в конце книги автор сообщает, что Бенигно — уроженец кубинской провинции Матансас. Этот коротенький эпизод имеет глубокое содержание. Дон Бенигно занимает место в силу своих личных качеств — трудолюбия, знаний, профессионального опыта. Он кубинец и не имеет покровителей в Испании. Поэтому-то его и выбрасывают из канцелярии, заменяя полуграмотным, не знающим дела, но зато «своим» человеком.

Во второй части книги поле зрения автора расширяется. Он описывает верхушку кубинского общества, высший свет Гаваны. Из грязных комнат канцелярии действие переносится в роскошные гостиные, бальные и банкетные залы. Меняется и рассказчик: сам автор занимает место племянника дядюшки Куэваса — юноши честного, наблюдательного и весьма неглупого, но во дворцы гаванских богачей явно не вхожего.

Фигуры друзей дона Ковео — судьи, полковника, фабриканта, прелата, журналиста — имеют символическое значение, они олицетворяют столпы колониального режима — суд, армию, церковь, продажную прессу, крупный капитал. Это «патриоты» Испании, «интегралисты» (сторонники целостности испанской колониальной империи), члены партии «Конституционный союз». Ораторы этой партии заявляли, что если Кубе будет предоставлена конституция, то они разорвут этот документ, клочки засунут в патроны вместе с пулями и будут стрелять ими в недовольных.

Типической особенностью колониального общества, описанного в книге Месы, является сочетание буржуазных навыков с феодальными традициями, культа денег с паразитизмом. Персонажами романа движет одна могучая сила — стремление разбогатеть любыми способами, любой ценой. Почти с плакатной простотой выражает это автор в ряде точно найденных деталей: фигурка золотого тельца украшает кабинет дона Ковео, золотая цепь связывает героя с невестой и т. д.

Но деньги не вкладываются в производство, а используются для потребления. На вопрос: «Что делать с деньгами?» — дон Хенаро авторитетно разъясняет своему «ученику»: «Прежде всего подыщи хорошего повара». Роман наполнен красочными натюрмортами, описанием обеденных столов, переполненных всякого рода едой. Постоянным аккомпанементом действия служит стук вилок и ножей, звон бокалов.

Писатель персонифицирует эту социальную типическую черту в образе главного героя в духе модных в те времена натуралистических теорий. Меса трактует страсть к накоплению, которая обуревает героя, как некую физиологическую потребность, своего рода социальное обжорство, органическое стремление постоянно что-то проглатывать. Даже нежные щёчки любимой женщины вызывают у него только гастрономические ассоциации: «Так и съел бы!»

Но образ главного героя даётся писателем не только в плоскостной гротескной проекции. Он реалистически разносторонен. Мы знакомимся с будущим сиятельством, графом Ковео, на набережной Гаваны. Пока это ещё просто Висенте Куэвас, выходец из бедной испанской деревушки, невежественный, наивный, богобоязненный, запуганный и в то же время чванливый провинциал.

Он приехал на Кубу, чтобы разбогатеть, занять «лучшую должность», а пока что весь его капитал — это рекомендательное письмо некоего маркиза Каса-Ветуста, чьё имя в переводе означает — обветшавший дом. Это Санчо Панса, ступивший на свой заветный остров, Санчо Панса, которому судьба уготовила в наставники не Дон-Кихота, а мошенника дона Хенаро.

Так начинается головокружительная карьера дядюшки Висенте. Он становится чиновником, из Куэваса превращается в графа Ковео, наращивает живот, обрастает не только жиром, но и солидностью, усваивает кое-какие манеры, приобретает внешность барина, оставаясь, однако, тем же провинциалом — жадным, невежественным и наивным.