Мой красный дневник - страница 8
– Ну, перестань. Что ты так ревешь?
Она опять подняла на меня зареванные глаза:
– Елена Михайловна, – прорыдала она, – Свету убили! В туалете!
Ирочка повисла на моей шее, орошая слезами мою любимую норковую шубку.
– Как это? – Не поверила я. – Зачем? Вернее, почему? Кто?!
– Не знаю! Я вошла, а она… светлые волосы в луже крови! Все в крови! Голова, шея, платье! А-а…
– Может, у нее закружилась голова? Она упала и ударилась?
– Не-ет! Там нож! В шее!
Ира отпустила меня, нагнулась и, я еле успела отскочить, как ее вырвало.
Да что за фигня? Я встала и пошла в туалет. Такого просто не может быть, потому что быть не может! Наверняка секретарша ударилась, поранила голову…
У туалета стояли два охранника, менеджер ресторана с телефоном и наш шеф. Его лицо было белым.
– Что за чушь мне сказала Ирка? – Громко спросила я. – Где Света? Да отойди уже в сторону!
Я пихнула охранника Антона, который с привычным уважением к моей персоне отошел в сторону, и вошла в туалет. Да… Такое я и представить себе не могла. И вообще думала, что убийства – прерогатива столичных мегаполисов.
У моих, уже обутых в сапоги ног, лежала светловолосая Светина голова. Ее лоб был разбит. Наверное, при падении. На локонах бурым месивом запеклась кровь. Кровь была везде: россыпью капель она стекала по стенам, лужей из разрезанного горла разлилась на полу. Голубые глаза стеклянно смотрели куда-то вбок. Наклеенные ресницы черным ершиком резко выделялись на иссиня-белом лице. Красная помада и испачканные в крови зубы… это был кошмар. Пальцы были скрючены и испачканы, словно она пыталась вытащить нож или схватить того, кто это сделал.
– Лен, – шеф взял меня за плечи и развернул в сторону выхода, – иди отсюда! Еще свалишься рядом. Два трупа за один день я не перенесу.
Странно, но голова у меня работала четко и ясно. Хотя в ней наблюдался некий вакуум.
– Смотрите, – я повернула голову к туалету, – а бриллиантовую подвеску с нее не сняли. И серьги. И кольца. А нож откуда? Он здешний или нет? А подъезд со стороны кухни охраняется?
– Иди отсюда! – синхронно рявкнули на меня мужики.
К нам протиснулся директор «Морского» господин Савин.
– Надеюсь, полицию не вызывали? Мне бы не хотелось светиться в новостях.
– Конечно, нет! – хором ответили менеджер и Панкратов.
– Я позвонил Гройсману, – это менеджер.
– Я – Чебурашке. – Это наш шеф. – Он сейчас подъедет.
Так в своих кругах называли начальника местной полиции. Он у нас такой кругленький, улыбающийся и лопоухий.
– Лена, ты не ушла? – перевел на меня пустой взгляд Саныч. – Иди, без тебя разберемся.
Я медленно, прислушиваясь к разговору, на цыпочках пошла назад.
– Красивая баба. – Донесся до меня голос Савина. – Завел новую, а старую грохнул, чтобы не мешала?
– Перестань ерничать. – Голос шефа был холоден, словно арктический воздух. – Я знаю, что ты уговаривал Светку перейти к тебе на содержание. А она не согласилась. Может, ты ей отомстил?
– Совсем дебил? – Взвился голос директора «Морского». – На хрена мне твоя подстилка? У меня своих хватает!
– Значит, не хватает. – Все также спокойно и равнодушно проговорил Панкратов.
– А может, это твоя новая ее? Решила кардинально поменять свой неопределенный статус?
Я уже хотела вернуться обратно и расцарапать им морды. Ведь все произошло из-за Сам Саныча, которому, видимо, захотелось помститься за какое-то Светкино прегрешение, а теперь они из меня козу отпущения сделать хотят? Что за фигня?! Но за меня вступился Антон.
– Вот не надо порядочную женщину в эту грязь мешать. Одна поднимает сына, с утра до ночи на работе! Постыдились бы! – добавил он негромко.
Стыдно им не стало, но голоса затихли. Я спряталась в какое-то служебное помещение, набитое старой аппаратурой, столами и стульями. Отсюда, если чуть-чуть приоткрыть дверь, все было слышно. Опустившись в подсвеченной из коридора темноте на один из стульев, я задумалась. И снова страшная картина встала у меня перед глазами. Красавица Света и кровь. И нож, торчащий из горла…
Голова потихоньку заныла, словно я целый день просидела за компьютером. И правда, ведь они вполне могли сделать меня виноватой! Главное, чтобы их чистенькие имена не мелькали в уголовных хрониках!