Мой муж Джон - страница 42

Ребята пошли на все эти ограничения, так как сами видели, что это имеет смысл. Полу даже понравилось, Джордж тоже воспринял нововведения с удовольствием. Единственный, с кем Брайану пришлось нелегко, был Джон: он ворчал несколько дней. Костюмы с галстуками на сцене напоминали ему группу Shadows, которую он терпеть не мог; ему казалось, что «Битлз» создавались не для этого, что, принимая такие правила, они как бы выставляют себя на продажу. Но Брайану удалось убедить Джона, что, если группа намерена стать известной за пределами Ливерпуля, это крайне необходимо. В конце концов он согласился и сделал так, как просил Брайан. Именно согласился, а не уступил, осознав, что для того, чтобы завоевать массовую популярность, «Битлз» должны быть ближе к мейнстриму. И все же Джон не был бы самим собой, если бы вовсе оставил сопротивление. Его протест выражался в малозаметных мелочах — в незастегнутой верхней пуговице или излишне ослабленном узле галстука.

Брайан навестил родителей каждого из ребят и сообщил им о своих планах. Они восприняли его очень положительно, как обеспеченного молодого человека с хорошими манерами и речью, который заинтересован в профессиональном росте их сыновей. Только Мими, вообще никому не доверявшая, высказала Брайану свои опасения по поводу того, что «Битлз» могут вскоре наскучить ему и это больно ранит и разочарует ее мальчика. Но, по крайней мере, она согласилась с тем, что Джон намерен сделать карьеру музыканта. И если к этому причастен Брайан, то уж ладно, так и быть…

Раньше всем, что было связано с концертами «Битлз», занимался Пит. Теперь же все взял в свои руки Брайан. Для начала он увеличил плату за выступления, покончив со случайными, нефиксированными гонорарами, которые они до сих пор получали. Ребята часто опаздывали на свои концерты, у них не было никакого порядка оповещения друг друга о предстоящих выступлениях: Брайан стал заранее присылать каждому аккуратно отпечатанный на машинке список запланированных мероприятий и требовал, чтобы они являлись туда вовремя. Мне нравился новый имидж группы. Джону, несмотря на некоторые проявления недовольства, судя по всему — тоже. Он видел, что их изменившийся облик, четкий список хитов, включенных в программу, и ее строгий хронометраж приносят свои плоды. Все шло к исполнению его заветного желания, а именно — к заключению вожделенного контракта на запись пластинки.

Между мной и Джоном все было хорошо, но времени на то, чтобы побыть вместе, оставалось все меньше и меньше.

В течение дня я была занята учебой и преподавательской практикой, а вечерами Джон обычно играл в клубах. Я старалась не пропускать его концерты, и мы встречались после моих занятий, перед выступлением. Чаще всего мы сидели где — нибудь в кафе или пабе и болтали. А иногда ходили на какой — нибудь фильм: нам нравилось кино, и мы смотрели все, что могли.

Вскоре наступили рождественские каникулы и принесли с собой хорошие новости. Брайан уговорил Майка Смита, менеджера по артистам и репертуару звукозаписывающей компании Decca, приехать и послушать «Битлз». Чтобы представитель одной из крупнейших фирм грамзаписи проделал долгий путь специально ради прослушивания группы — это было просто неслыханно! В тот вечер ребята великолепно сыграли несколько известных хитов плюс пару своих вещей. Смит сказал Брайану, что первого января «Битлз» надо будет приехать в лондонскую студию Decca, где он сможет их записать. Смысл был в том, чтобы послушать, как они звучат на пленке. Собственно, ничего больше он и не обещал. Но мы уже находились на седьмом небе от счастья.

К тому времени Нил Эспинолл стал их официальным гастрольным менеджером: он развозил ребят по концертным площадкам и получал за это определенный процент от их заработка. Все вместе они выехали в Лондон накануне Нового года. Брайан отправился поездом. Как и ребята, Нил до этого никогда не был в Лондоне. В пути он заблудился, и дорога заняла у них порядка десяти часов. «Битлз» въехали в Лондон поздно вечером, за два часа до начала 1962 года. Первое, что им бросилось в глаза, как потом вспоминал Джон, были «пьяные, нырявшие в фонтан на Трафальгарской площади».