Мой муж Норбеков, или как родилась Лора - страница 49

— Задачу решили? Какой ответ?

— Да. Вот, — показала я и начала перебирать листочки, чтобы продолжить ответ, но он остановил меня.

— Идите. "Отлично".

Я даже опешила. Невероятно. Какое совпадение! Или, скорее, маленькое чудо.

Чудеса ожидают нас на каждом шагу, если мы готовы к ним. Ведь, действительно, благодаря профессии медика я и с космонавтами работала, и объездила весь Союз и многие страны мира. О чем мечтала с детства. Надо любить мечты — они часто сбываются. Правда, не сразу.

Как я понимаю сейчас моих родителей, которые наотрез отказались прописывать Мирзакари-ма к себе в квартиру, когда мы поженились. Вероятно, прошлый опыт совместного проживания с моим первым мужем научил их быть более осмотрительными. Они решили, что возможные ссоры вредны для их здоровья. Мама предчувствовала что-то неладное и отказала:

— Делайте, что хотите. Живите, где хотите, но об этом нас не проси.

Теперь я могу быть им благодарна, однако в то время мне пришлось самой думать и искать, где и как прописать Мирзакарима. Я даже предприняла попытку договориться в паспортном столе. Но мне отказали, сославшись на то, что брак, похоже, фиктивный. Эти паспортистки как в воду глядели. Видимо, не всем наш брак внушал доверие, только я одна была, как слепая, вернее, ослепленная любовью.

Милиционеры Мирзу проверяли на каждом углу — внешность у него подходящая. Поэтому приходилось все время делать справки, что он зарегистрирован в какой-нибудь гостинице. После регистрации нашего брака и штампа в паспорте стало намного легче: жена — москвичка. Но для того, чтобы стать гражданином России и на законных основаниях вести все дела, необходима была еще и прописка.

Но почему-то с ней никак не складывалось, ничего не получалось. Хотя я искренне пыталась найти любые способы, потому что с самого начала пообещала Норбекову помочь легализоваться в Москве.

И только в мае 1997 года, по иронии судьбы, когда наши отношения уже практически прекратились, я, впервые позвонив, сразу получила согласие моих родственников в Калужской области на прописку Мирзы у них.

И тут я засомневалась. С одной стороны, мы уже не живем вместе. С другой — глубоко внутри меня теплилась еще слабая надежда: "Может, все еще наладится, он что-нибудь поймет". И я решилась сделать последнюю попытку.

— Мирзакарим, я чувствую себя перед тобой как-то неловко. Обещала тебе помочь прописаться и не сделала, только теперь появилась реальная возможность. Ты не передумал?

Мне казалось, что, если он решился на разрыв со мной, то должен отказаться — как порядочный человек. Если же хочет, чтобы мы все-таки остались вместе, хочет наладить наши отношения — тогда согласится.

Он согласился использовать этот шанс. Мы вместе съездили к моей тете и все оформили в один День, даже успели поставить его на учет в военкомат.

Знакомая дорога в Подмосковье. В моей памяти всплывали чудесные моменты наших путешествий по дорогам Золотого Кольца. Мы опять вместе, но на этот раз мы, словно чужие, молчали, стараясь не задевать друг друга.

Я надеялась, что и он сможет вспомнить то счастливое, беззаботное время. За два года, прошедших с того дня, он ни разу туда не приезжал и не звонил и даже не сказал «спасибо»… Но я уже ничему не удивлялась, и его порой спрашивала: "Мирза, все-таки зачем ты на мне женился?" Но ни разу не получила никакого ответа. Он только молча улыбался. И, как мне ни грустно это признавать, возможно, ему просто был выгоден на определенное время наш брак. Он официально длился ровно пять лет, с точностью до месяца. В мае 1999 года, согласно закону, Мирзакарим стал полноправным российским гражданином. И мы развелись.

Моя мама. Она постепенно умирает. Она догорает, как свеча. Сильная и властная, знающая, что правильно для меня и для других, она вдруг преобразилась. Однажды она позвала меня к себе и сказала:

— Лариса, это не истерика, я знаю, что мне осталось недолго жить. Обещай мне сделать то, что я попрошу.

— Конечно, мама, ты можешь в этом не сомневаться. Я тебе обещаю.

— Дорогая, вот здесь мои документы, телефоны врачей; куда нужно звонить, если мне будет совсем плохо. Когда я умру, похорони меня рядом с твоим отцом.