Мой неожиданный сиамский брат - страница 27

— Опять же, по праздникам поздравления пачками шлют — и от распределителя кое-чего подкидывают. А на пенсию ты кем ушел, не припомнишь?

— Припомню, припомню, — желчно отозвался Ферапонтов, — зам. главного инженера. И что?

— Вот видишь, — неожиданно посерьезнел Меженинов, — ты зам, а я начальник цеха...мало ли нам Родина дала? Если бы сейчас царизм был — мы с тобой в землекопах были, в лучшем случае. Так и у Леонида Ильича все то — же самое — разница лишь в том, что он сам во власть пошел, и ношу тяжкую на себя взвалил. Сколько у нас с тобой в подчинении народу было — и каждый со своим вывертом или закидоном, и чего-то от тебя все время хотят или требуют. Причем постоянно — а д..., разъ... с заср... тож хватало. А если таких персонажей — не цех, не завод — а цельная страна?

Все присутствующие примолкли, обдумывая слова старика, и пытаясь представить — как же страной управлять, если с собственной жинкой или детишками не сразу сладишь?

Антону было скучно. Раны зажили, кашель и насморк, донимавшие его в первое время виесте с постоянным желанием сбегать в туалет, почти исчесзли. Глотать таблетки и принимать процедуры надоело хуже горькой редьки, но выписывать его никто не хотел. Положено с таким диагнозом полежать еще месяца два — вот и лежи, несмотря на всю кажущуюся бессмысленность. Медицине виднее. А скука — это твое личное дело. И неважно, что кинофильмы крутят всего два раза в неделю, причем большинство — уже по второму и третьему разу. Неважно, что смотреть по телевизору нечего, а в библиотеке очередь на более-менее интересные книги расписана на недели вперед. Лежи и лечись.

Немного спасали от скуки беседы с соседями, особенно с разговорчивым артиллеристом Валерой. Тот, если судить по его словам, до поступления в училище объездил почти весь Союз. Да и после выпуска ухитрился сменить уже несколько частей, так как подчиненным был очень ершистым и инициативным, как говорится, 'в каждой бочке затычка'. Поэтому начальники старались сплавить его куда подальше. Так он оказался в Афганистане, на должности секретаря комсомольской организации батальона.

— Поэтому и попал в госпиталь — кому же ездить по всевозможным делам, как не ему? Ну, есть еще начхим, но тот званием повыше и посему обычно в штабе дежурит. А очередная простейшая на первый вид поездка для сопровождения в ремонт пушки со сломавшимся накатником обернулась засадой. Простой, незатейливой засадой от местных абреков, они же 'душманы' или 'борцы за свободу'. Короче, племя недовольное тем, что ему центральные власти, на которые они традиционно плевали, платя небольшую, чисто символическую дань, прислали 'партийную пятерку', восстало. Перебили эту 'пятерку', состоящую кстати, из таджиков с севера и устроили засаду на дороге. В которую и попао примерно полтора десятка машин, охраняемых всего одним бэтээром. БТР был старенький, из мобилизационных запасов САВО, и ему хватило всего-то трех попаданий из обычного 'бура' бронебойными пулями, чтобы вспыхнуть на радость душманов ярким бензиновым пламенем, — все это артиллерист рассказывал уже несколько раз, так что Антон запомнил каждое слово почти неизменной, как эпос древних греков, повести. — Да, а деваться из колонны естественно некуда. Поэтому пришлось летехе вместе с расчетом быстренько придумывать, что делать. Придумали. С помощью лома и какой-то матери развернули стодвадцатидвухмиллиметровую пушку в боевое положение прямо на дороге. Из дежурной укладки в кузове тягача вытащили пару фугасных патронов. И жахнули по стрелявшим со склонов духам. Им этих двух наглядных аргументов весом по двадцать пять кило вполне хватило.

Только вот и Валеру задело — один из последних выстрелов, случайное попадание в плечо, пока он пытался корректировать огонь.

Очередной раз прослушав рассказ артиллериста очередному новичку, только что заселившемуся в палату, Рыбаков уже подумывал заставить себя подремать часок. Как вдруг в палату заглянул дневальный и сообщил, что его ждут на проходной. Удивленный Антон быстро добрался к проходной. Там его ждал незнакомый майор кавказской наружности. Не представившись, только уточнив фамилию, майор предъявил дневальному разрешение на выход Рыбакова из госпиталя и попросил лейтенанта переодеться в привезенную им повседневную афганскую форму. Одевался Антон в караулке, проделав это моментально. Предстоящая поездка радовала неожиданным приключением в череде скучных дней, несмотря на неизвестность. Форма была новенькой, слегка пахла складом.