Мой Пилигрим - страница 13

— Ну, и зря. Нет в тебе чуткости, Тио. Девочка ко всем с открытой душой, даже к тебе, а ты плюешь.

Вот на что я плевала, так это на осуждения Агни и всех теток из «Шкур». Как спихнуть новенькой нудную работу, так пожалуйста, а как в больницу идти, так это я бессердечная. Агни показалось мало, и она добавила весомо:

— Любви в тебе нет, а только она в этом мире и спасает.

Я улыбнулась, включила вырубку и запела:

Надо бы побродить по Сумеречному району. Из-за чего там люди самоубийством жизнь кончают? Надо еще узнать, что за случай отравления всей семьи в Золотом?

Ладно, с районом богачей мне поможет Ульрих, он там волей-неволей живет, работа круглосуточная. А с Сумеречным надо на счастливый случай надеяться — кто разговорится с прекрасной незнакомкой?

Страшно идти и выяснять?

Нет. Зябко от азарта больше, от тайн и опасностей, — как выйду на новых Слуг, как огребу от каждого, что косточек не собрать, вот весело будет! Здесь на меня старуха собак натравит, в Казематном верзила насильников спустит, в Золотом убьют поизящнее… ладно, накручиваю. Но исключать нельзя и такой жесткий конец бренной жизни. Смелая я, и сама виновата буду.

Ни этим вечером после работы, ни на следующий день, никуда из дома не выбиралась. Устроила передышку и решила не гнать лошадей с выяснением всего и вся, а готовиться к встрече с Гримом, и предалась мечтам. Будет такой же сильный эффект? Или разочаруюсь, увидев длинный нос, тонкие губы и гадкую клыкастую улыбочку — не человека, а карикатуру на него? Что там обаятельного-то было? Безобразен, худ, возраст ни туда, ни сюда — то ли юноша, то ли уже старик? Одни глаза — бездна, но…

Девятого числа, в последний рабочий день на неделе, я на вдохновении переработала норму и ни капли не устала. Проезды утихли, все ходили без опаски, потому что не попадались не то, что стаи, вообще ни одной собаки.

Нож в сумке, он — оружие, без которого я никуда. Позаботилась о маленьком пол-литровом термосе с горячим чаем и запаслась пачкой печенья. Сколько там ждать? Какие заморозки свалятся к ночи? Ноги в старых сапогах замерзнут, конечно, но издержки есть у всего.

Единственное, о чем не подумала — о свете. Не беда. Доехав до кладбища, без стеснения сунулась к могильщикам — попросить фонарь, погреться до нужного времени, чтобы не торчать лишние часы среди могил, и заодно дать знать, что я собираюсь в подобное «приключение». Предупредить, что, если не вернусь — пусть ищут труп там-то и там-то.

— Миша, ты все-таки сегодня дежуришь! Добрый вечер!

Мрачное лицо нового знакомого передало все его настроение. Он был один, отпустил коллег на час раньше и с половины восьмого заступил на дежурство.

— Я не хочу, чтобы кто-то еще напоролся на колдуна и отнял у меня уникальную историю. Нарочно взял эту дату. Заходи, располагайся. Выпьешь?

— Нет, спасибо.

Помещения здания закрыты, одна приемная комната осталась на ночь «жилой», и Миша уже накрыл себе стол — не лучшего вида сало, хлеб и бутылка дешевого красного. Все равно — гурман. Ни браги, ни чеснока, ни другой вонючей закуски. Один на один с могильщиком я опасности не чувствовала, пусть на здравый ум — приперлась на отшиб города, к мужику, засела с ним в одной каморке, плюс выпивка, плюс вокруг ни одной живой души, только покойники. Этот Миша, по идее, может по праву сильного со мной что хочет делать.

— А трупы в здании есть?

— Есть один. В покойницкой. Знакомиться-то будем? А то ты ведь мне так и не представилась.

— Тио.

За следующие два часа я узнала, что Миша на кладбище работает давно, у него есть жена, двое маленьких дочерей, живет он в Трущобном и хочет вернуться в мебельщики, потому что умеет столярить, но пока не срастается со своей мастерской, а в чужие не берут, — пьющий типа. «Денег у людей нет» — итожил он, объясняя, что не до жиру людям, чинят и латают старье, а до роскошеств вроде новой мебели на заказ, далеко. Богачи городским брезгуют, из столицы обстановку и одежу везут.