Мой рыжий ангел - страница 21

— Что?! Крестоносца доверили этому сопливому мальчишке? — не подозревая подвоха, вскричал Шервуд, вмиг позабыв о прекрасной даме и устремляясь во двор.

На лице Кайла появилась победная улыбка.

— Что — то мне подсказывает, что Вы солгали, милорд, — фыркнула Белла, отступая от Блэквуда и прикрываясь от него небольшим веером, — какого черта Вам нужно?

— Ай- яй — яй, юная леди, где же Ваши манеры истинной дочери графа?

— Малышка, иди ко мне, — прошелестело у нее над ухом, и в ту же минуту она оказалась в крепких объятиях.

Веер выпал из ослабевших пальцев и с тихим стуком упал на землю. Страстный, нетерпеливый поцелуй обжег ее губы, сминая их сочную мякоть, требовательно призывая к ответному. Возмущению Беллы не было предела и, с силой уперев ладони в грудь Кайла, она отпихнула его.

— Не прикасайся ко мне, черт бы тебя побрал! — выдохнула девушка, дрожащими руками поправляя выбившиеся из прически пряди, — а что, если Люк сказал правду и я его дочь?!

— Это бред. Как ты можешь быть его дочерью, если все двадцать лет после бегства своей ненаглядной Андреа он провел в этих стенах? — не позволяя ей отпрянуть, возразил Блэквуд.

— Андреа? — тихо повторила она, нахмурившись при упоминании этого имени.

— Так звали его невесту, которая бросила Люка накануне венчания. С тех пор он не был ни с одной женщиной дольше, чем требовала его мужская природа. Он перестал им доверять.

Не ответив и не дослушав того, что он ей говорил, Изабель отпихнула молодого человека и бросилась к входной двери в замок.

Андреа. Это имя молотом стучало в ее голове, заставляя сердце сжиматься от страха. Ее мать никогда не говорила, как звали ее отца, она вообще запрещала дочери заводить об этом разговор. Люк…Неужели он и в самом деле ее отец?

Разговор с графом не принес ни облегчения, ни каких либо просветов в том болоте отчаяния, в котором невольно очутилась девушка.

Люк скупо рассказал о том, что когда — то был знаком с ее матерью, но на настойчивые расспросы девушки, встречались ли они после ее отъезда, отказался отвечать. Она решила, что своим упрямством Люк добивается того, чтобы она перестала навязываться ему со своими подозрениями.

И тут ей пришла мысль, что если бы Кайл в самом деле был ее дядей, он не испытывал бы к ней физического влечения и не донимал бы ее своими приставаниями. Легче ей от этого вывода не стало.

Приближался вечер, первые гости начали появляться в замке, и девушке пришлось уйти в свою комнату, чтобы переодеться. Спустя некоторое время, осмотрев себя в зеркале, Изабель спустилась вниз. Приталенное атласное платье, нежно — салатового оттенка, с пышной юбкой и широким поясом, украшенным вышитыми по лифу розами, очень ей шло, подчеркивая точеную фигуру и плавные изгибы тела.

Волосы, уложенные крупными локонами, свободно ниспадали на лебединую шею, ожерелье из жемчуга, подаренное Люком, оттеняло молочно — белую кожу.

В бальном зале было многолюдно и очень шумно, однако Белла не хотела веселиться, ее все еще глодала неизвестность и затаенная обида на графа. Он подвел воспитанницу поочередно к каждому гостю, спокойно представляя, как свою дочь.

Она учтиво здоровалась со всеми, не утруждаясь запоминать их имена. Взгляд ее блуждал по присутствующим, ища Адриана, ей мучительно нужно было отыскать его, просто побыть рядом с ним и услышать его хрипловатый голос. Случайно бросив взор через плечо, она наконец увидела Шервуда.

Он стоял у кадки с цветами, прожигая ее горящим восхищением взглядом. Безупречный фрак темно — зеленого цвета сидел на нем как влитой, обтягивающие белые штаны подчеркивали сильные ноги, а темные волосы были скреплены бархатной черной лентой.

Изабель сглотнула противный ком, застрявший в горле и почувствовала знакомое тепло, расползающееся по телу. Но, тут же, рассердившись на себя за глупые мысли, обернулась, намереваясь пройти к Беладонне, сидевшей на парчовом диванчике с Парисом, но уткнулась в чью — то грудь, и негодующе вскинула глаза, чтобы отчитать недотепу.

На нее глянули большие голубые глаза, с оттенком совсем как у нее, в опушении густых светлых ресниц. Молодой человек, одетый в черный сюртук и голубую манишку с шелковым шейным платком поверх ворота, удивленно взирал на красавицу. Его золотистые волосы отливали блестящими нитями в свете пламени свечей.