Мой рыжий ангел - страница 51

Белла взглянула на себя и ахнула. На ней была одна тонкая сорочка, просвечивающая на свету и открывавшая взору все прелести точеного тела. Схватив подушку, девушка запустила ею в смеющегося брата.

— А ну убирайся отсюда! Что ж ты раньше мне не сказал, что я голая!

— Надо было мне промолчать — хмыкнул несносный мальчишка, лениво поднимаясь с кровати и направляясь к двери, — я бы отдал все свои золотые монеты, чтобы посмотреть на реакцию Адриана, когда бы ты заявилась к нему в наряде нимфы!

— Будь уверен, после этого ты бы остался без своего мужского достоинства! — сердито притопнула ногой она, в глубине души усмехнувшись при мысли, что она была бы не прочь предстать перед Адрианом в этом наряде. Ох, что сказала бы строгая Мисси, узнай она когда — нибудь о грешных мыслях своей подопечной?

Смех Дэмиана вернул ее в реальность. Белла выставила брата вон, для верности треснув его по плечу подушкой, и захлопнула дверь у него перед носом.

Спустя несколько минут она вышла из комнаты, одетая в то самое платье, бальное, в тот день, когда Адриан признался ей в любви.

Ее сердце сладко трепетало. Сейчас она его увидит…

Как он ее примет, может быть, он вовсе не желает с ней говорить? Его слова, брошенные в пылу гнева на свадьбе Донны, все еще жгли душу девушки.

Но она решительно прошла по коридору, освещенному пламенем свечей, и остановилась у гостевого зала, взявшись за бронзовую ручку двери, и без колебаний надавила на нее.

Сделала нерешительный шаг.

Адриан приподнял голову, пытаясь рассмотреть, кто к нему пожаловал и снова упал на подушки. Изабель несмело вошла в прохладную комнату, не сводя глаз с лежащего на кровати мужчины.

Ее сердце бешено заколотилось, когда взгляд Адриана задержался на ее лице, а затем скользнул ниже.

Только он мог вот так смотреть на нее, словно раздевая взглядом и даря эти необыкновенные ощущения, расползающиеся по телу мириадами теплых брызг. Она стояла, не шелохнувшись, так же пожирая его глазами и боясь смотреть на обнаженный торс, проступающий под легкой тканью простыни. Барон протянул ей руку.

— Я все ждал, когда же Вы заглянете ко мне, моя леди, — с насмешливой, только ему присущей улыбкой произнес он, заставляя девушку, опустится на кровать рядом с ним.

Белла крепко стиснула его пальцы, с жадностью на него взирая.

— Я проспала целых два дня, представляете? Наверное, слишком сильно испугалась за Вас, Адриан.

— Наверное, это сказалось потрясение.

— Как Вы себя чувствуете, милорд? — взглянув на его перевязанное левое плечо, спросила Изабель, коснувшись белой ткани. Он чуть вздрогнул, но не отстранился.

— Это пустяковая рана, Вы не успеете по мне соскучиться, как я уже буду на ногах.

— Я уже по Вас соскучилась, — смутившись, прошептала она.

Все плохое было забыто, сейчас существовали только он и она, остальное отошло на второстепенный план.

Их взоры говорили лучше всяких слов. Белла запустила пальцы в его растрепанные волосы, лаская их и перебирая шелковистые пряди.

Рука Адриана очутилась на ее спине, ласково сползла на талию и замерла там.

— Вы на меня не сердитесь? — тихо продолжала Изабель, склоняясь к его лицу и не в силах оторвать взгляда от его янтарных глаз.

— Это я должен просить у Вас прощения, моя принцесса. Я был ослеплен ревностью и не сразу смог разобраться в происходящем, когда мы отыскали Вас. Увидев Вас в объятиях Кайла, с обнаженным телом, я потерял рассудок, — он виновато улыбнулся, собираясь еще что — то сказать, но пальцы Беллы скользнули на его губы, запечатав их.

Адриан взял ее руку и поцеловал в ладонь. Этот простой жест вызвал в ней бурю эмоций. Она ощутила знакомую дрожь в коленях и сладкую муку внизу живота.

— Я думал, когда увидел Вас, рыдающую надо мной там, на часовне, что это видение. Вы шептали мне о своей любви…

— Но это было не видение, — тихо засмеялась Белла, проводя пальцем по его чуть пухлой нижней губе.

Ее жгло нестерпимое желание ощутить вкус его поцелуев, но она не осмелилась.

— Повтори то, что ты тогда сказала, — снова поймав ее руку, тихо попросил Адриан.

— Я люблю тебя. Люблю… — дразня его, повторила девушка, счастливая от того, что все наконец встало на круги своя.