Мой внутренний Элвис - страница 11

Я уже сказала себе: ничего у тебя и на этот раз не выйдет, уже хочу отдать продавцу гитару и смыться, но вдруг замечаю, что он ушел. Он стоит в другом конце магазина. Я озираюсь — вокруг ни души.

Это мой шанс.

И я начинаю играть.

Сначала не каждый раз попадая по струнам, потому что гитарный гриф пошире, чем у моей концертной гитары. Но спустя секунду все уже получается и я играю свою версию песни «В гетто» — мой учитель считает ее ужасной, потому в моем исполнении она звучит как песня протеста. «Но это ведь и есть песня протеста!» — отвечаю я всегда, а сама думаю, что может быть, он и прав.

Но здесь и сейчас, в этом магазинчике торгового центра Питтсбурга, я совершенно уверена в том, что моя версия и есть самая правильная. Так здорово она не звучала еще никогда.

Вдруг я замечаю, что пою не одна. Рядом поет еще кто-то — глубоким голосом, который удивительно сочетается с моим. Я поднимаю голову, боясь увидеть продавца, который незаметно подкрался ко мне. Но передо мной — никого. Я осторожно оглядываюсь. И вижу папу. Папа стоит и поет. Поет вместе со мной песню Элвиса. С закрытыми глазами. Я быстро отворачиваюсь. Он классно поет — он поет не только куплет глубоким, густым голосом, он поет еще и припев «В гетто» в высоком регистре. Его-то мне всегда и не хватало.

Чтобы песня не кончалась так быстро, завершив последнюю строчку, я начинаю играть по новой — и это получается здорово, потому что ведь песня заканчивается тем, что в гетто снова рождается ребенок, и поэтому ее можно петь бесконечно.

Когда мы все-таки замолкаем, раздаются аплодисменты. Я оглядываюсь и вижу за пианино семерых покупателей — они все слушали нас.

Папа откашливается, и я вижу, что он такой же красный, как и я. Он берет из моих рук гитару, идет к продавцу и говорит: «Упакуйте-ка ее для моей дочки!» Продавец кивает: «Да, сэр» и отправляется с гитарой к кассе. А мы с папой бежим вслед.

Продавец набирает какие-то цифры, и на дисплее появляется: 5–3–9. Боже мой. Гитара стоит 539 долларов! Я уже представляю себе папу, спасающегося из магазина бегством, но он просто вытаскивает кредитку и спрашивает, входит ли в эту сумму гитарный чехол. Конечно, чехол прилагается, говорит продавец, забирая карту, даже эксклюзивный чехол, а поскольку молодая дама так талантлива, он дарит ей набор струн и медиатор.

Через пять минут я стою с гитарой моей мечты за спиной перед магазинчиком и никак не могу опомниться.

По дороге в общежитие мы с папой не говорим друг другу ни слова.

Я просто сижу с гитарой на руках рядом с ним, ужасно счастливая — так счастлива я давно не была. Или даже никогда не была. Папа напевает «В гетто» и без проблем находит общежитие. Только когда мы припарковываемся, он замолкает. Перед тем как выйти, мы чуть задерживаемся в машине. Не знаю отчего — но мы просто сидим и молчим. А потом папа говорит: «Ну, пошли» и выходит. Я тоже выхожу, закидываю гитару за спину и догоняю его.

В общежитии папа пропускает меня вперед.

Я стучу в дверь, быстро открываю ее и сообщаю: «А вот и мы!»

— О, привет! — отвечает мама. Она сидит на одной из кроватей рядом с Тони.

— Привет, — Тони встает и протягивает папе руку. — Я подумал, а почему бы не заглянуть к ним и не проверить, все ли у них в порядке!

— Очень мило с твоей стороны, — говорит папа и жмет Тони руку. Судя по лицу Тони, он нехило ее сжимает. Когда Тони удается освободиться, он гладит меня по волосам со словами «Привет, хорошенькая леди!» Потом замечает мою гитару и восклицает: «Ого, смотри-ка!»

— Что там? — спрашивает мама и заглядывает мне за спину. — Что это?

Она смотрит на папу.

— Я купил своей дочери гитару, — объявляет папа.

— Она совершенно невероятная, — говорю я маме и вытаскиваю инструмент из чехла. Но мама даже не смотрит на нее.

— Ты спятил? — говорит она папе. Но папа ничего не отвечает. Тони берет гитару у меня из рук и садится на кровать.

— Куда, — спрашивает мама папу, — куда, скажи на милость, мы ее денем в машине? Ты совсем выжил из ума? Неужели мне нужно все время держать вас за руку, чтоб вы не сделали очередную глупость?

Вот сейчас папа заорет на меня, что я избалованная девчонка, которая выпрашивает у него дико дорогую гитару и которой всего мало. Но папа не произносит ни слова.