Моя деревня - страница 13
Р о д и о н о в. Да прежде чем писать о вас, я ведь всю страну изъездил. Видел передовиков и посильнее вашего «Залесья». Колхоз «Родина» Шипуновского района на Алтае. Там на базе колхоза создана школа передового опыта ведения хозяйства. И создали ее герои колхозного движения. Там же «Страна Советов». Или под Костромой у Прасковьи Андреевны Малининой. Вот талантище! Вот умница! Да сколько еще их на нашей земле! Но я выбрал вас потому, что вы типичный средний и стремящийся вперед колхоз. (Пауза.) Пойду посмотрю, как там с дверными проемами в коровниках: ведь туда же трактор-кормораздатчик не пройдет!
Ч е ч е т к и н. Да на это есть прораб.
Родионов уходит. Чечеткин некоторое время сидит один. Вбегает М а ш е н ь к а.
М а ш е н ь к а. Сан Сапыч!
Ч е ч е т к и н. Что с тобой, красавица? На тебе лица нет! Словно за тобой волки гонятся!
М а ш е н ь к а. Хуже. Не отпускает Пал Палыч Толика!
Ч е ч е т к и н. Как это — не отпускает? Существует закон о труде. За две недели подается заявление «по собственному желанию» или «по семейным обстоятельствам», а там, через две недели, хоть трава не расти!
М а ш е н ь к а. Да не принимает он нашего заявления «по собственному»!
Ч е ч е т к и н. Не имеет права!
М а ш е н ь к а. Так же и Толик ему сказал: «Не имеете права!» А он как взбычился: «Это все проделки Чечеткина. Он уже три пары молодых сманил к себе! Не пущу, хоть разорвитесь!» (Заплакала.) А мне без Толика…
Ч е ч е т к и н. Погоди реветь! Теперь слезами никого не удивишь!
М а ш е н ь к а. Толик сказал: «Если любишь, то все равно, где нам после свадьбы жить». И Пал Палыч телятницам твердую зарплату установил — двести двадцать рэ. А там еще прогрессивка, квартальные, тринадцатая зарплата. На круг чистыми выходит по двести семьдесят в месяц.
Ч е ч е т к и н. Ну что ж. Резон. Иди в «Залесье». Иди. А домик новый, во-он тот, расписанный петухами, отдадим приезжим… Да тебе все равно дом-то и не нужен — вон у мамани хоромы… И наша для вас твердая зарплата в двести пятьдесят рэ тебе ни к чему! И тоже квартальные, прогрессивка, тринадцатая зарплата да две недели дополнительно к отпуску… телятницам… Как и положено нам, «среднему хозяйству» Нечерноземья! Вот так. А там детишки пойдут… будешь бегать сюда к мамане за двадцать километров… А у них, у детишек, мода такая — первые два года всеми болячками переболеть, то коклюш, то свинка. А там на чужих-то руках ребеночек не очень-то заздоровеет…
М а ш е н ь к а. Ой, да и что вы меня терзаете!
Ч е ч е т к и н. Ничего я тебя не терзаю. Я просто жизнь знаю. И знаю наперед, что будет. А ты уж мерекай своей талантливой головкой как умеешь. Только намыкаетесь с Толиком по общежитиям, примчитесь ко мне…
М а ш е н ь к а. Знаю, знаю! А вы нас обратно не возьмете!
Ч е ч е т к и н. Почему это не возьму? Возьму с удовольствием. Способные люди, да еще специалисты сельского хозяйства, ох как нужны нам! Возьму обязательно! Будь спокойна! Только вот домик расписной… На него уже два заявления в правлении лежат… Не смогу я его до вашего раздумья беречь так долго!
М а ш е н ь к а (решительно). Все! Никаких разговоров! Раз по закону положено! Все! Завтра же вселяемся! Все! О! Начальство приехало! Сам Николай Амвросиевич! Сюда идут! Так, Сан Саныч, уговор дороже денег? Могу вселяться?
Ч е ч е т к и н. Так дом-то еще недостроен!
М а ш е н ь к а. Сами достроим! Пошла я! (Уходит.)
Входит Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. За ним — Ф и л я.
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч (Филе). Ладно. Ступай. Разберемся как-нибудь. Здравствуйте, товарищ Чечеткин.
Филя уходит.
Ч е ч е т к и н. Здравствуйте, Николай Амвросиевич. В контору пойдем или…
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. Посидим пять минут на воздухе. Я нынче целый день по кабинетам мотаюсь. Дай хоть на весну поглядеть…
Ч е ч е т к и н. Глядите.
Пауза.
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч (смотрит в сторону). Я смотрю, прижился у тебя писатель. Не мешает?
Ч е ч е т к и н. А как он может помешать?
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. Очень просто. Есть у нас такая категория выскочек. Обо всем-то они судят, все-то они лучше других знают. А копнешь его поглубже — глянь! — а там пустота.