Моя герцогиня - страница 10

Стоило ему попасть в круг света, как крики и смех мгновенно стихли. Молодой парень с грязными бесцветными волосами и рыбьим ртом застыл, так и не успев взгромоздить на кучу мебели шкаф. Его товарищ, плотный высокий человек средних лет, оказался менее впечатлительным.

— Вечер добрый! — жизнерадостно приветствовал он сверху.

— Здравствуйте! — так же громко ответил Элайджа. — Можно узнать, по какому поводу строите укрепления?

— Ночью в городе ожидается мятеж, — охотно объяснил незнакомец и махнул рукой в сторону реки. — Лаймхаус еще ни разу не сдавался, и сегодня тоже никого не пустим. Этим псам не место возле наших домов.

Элайджа перевел взгляд на баррикаду.

Выглядит надежно.

Местный житель гордо улыбнулся:

— Я же сказал, еще им разу никто не прорвался. Меня отец научил строить. За двадцать минут можно перегородить любую улицу. Караульные знают, — добавил он на всякий случай. — Они все там, за баррикадой.

— А что, сегодня точно начнется мятеж? — крикнул Элайджа.

— Мы еще ни разу не ошибались. А вам бы лучше убрать экипаж подальше с глаз. Здесь немало негодяев, охочих до чужого добра. Очень уж лошади хороши, ваша светлость. — Силач снова взялся за шкаф.

— И что же, вы действительно соорудили все это за двадцать минут? — не поверил герцог.

— Так точно, — подтвердил разговорчивый защитник.

Шкаф уже опасно балансировал на спинке перевернутого кресла. Падение казалось неминуемым, и Элайджа поспешил отойти в сторону. В следующую секунду раздался оглушительный треск: хорошо, что парнишка с рыбьим ртом успел отскочить.

Узкая улица окончательно утонула в хаосе: повозки и кареты застряли вдоль, поперек и по диагонали. Несколько часов, а возможно, и всю ночь, никто не сможет сдвинуться с места. Если мятеж действительно случится, лошади и экипаж пропадут. Если только… Герцог посмотрел на баррикаду. Без шкафа она выглядела не столь пугающей. Футов шесть в высоту, не больше. Предвкушение бунта нарастало: опасность ощущалась и в возбуждении толпы, и в остервенении, с которым люди таскали мебель, и в полном отсутствии детей.

— Эй! — позвал Элайджа баррикадных дел мастера.

Тот стоял наверху, с досадой рассматривая обломки шкафа, и в причудливых выражениях высказывал собственное мнение о ненадежной мебели.

— Некогда мне с вами разговаривать! — огрызнулся он.

— Спускайся! Придется перетаскивать лошадей на противоположную сторону. Освободи место!

Рядом возник Маффет.

— Ваша светлость, какой-то олух попытался проехать обратно сквозь ворота, ударился об угол и сломал раму. Теперь путь окончательно перекрыт. Выход один: лезьте через баррикаду. Там, внутри, безопасно, а мы с грумами останемся здесь и постараемся защитить лошадей и экипаж.

— Ни в коем случае! — наотрез отказался Элайджа. — Не брошу ни людей, ни лошадей. Сейчас начнется бойня: смотри, что творится, в такой давке никто не выдержит.

— Они не согласятся разобрать свое сооружение, чтобы пропустить нас, — покачал головой Маффет.

— Не согласятся, да и не смогут при всем желании.

Элайджа внимательно осмотрел груду разнообразной мебели. Здесь было все, от табуреток и стульев до обеденных столов. Вещи держались, беспорядочно опутанные веревкой. Казалось, на разбор конструкции уйдет несколько дней.

— Распряги лошадей. Будь я проклят, если оставлю их мятежникам. Экипаж поставь вон туда, к стене. Скорее всего, его сожгут, но ничего не поделаешь. Сколько у нас грумов? Два? Зови сюда обоих. Пусть переходят на ту сторону и принимают лошадей.

— Рискованно, ваша светлость! Ни одного из коней не учили брать препятствия. Что, если Птолемей споткнется?

— Ерунда! — отмахнулся Элайджа. — Рассуждать некогда. Если Птолемей прыгнет удачно, можно не волноваться: у Галилея все получится.

Спустя пару секунд кучер привел лошадей.

— Джеймс вырос в Лаймхаусе, — сообщил он, — и сможет договориться с местными жителями. Я отправил его вперед.

— Молодец.

— Ваша светлость! — в ужасе воскликнул Маффет.

Но герцог уже решительно обрезал упряжь, чтобы превратить ее в поводья, и легко запрыгнул на спину Птолемея.

— Мне необходимо встретиться с герцогиней! — крикнул он. — Не отставай!