Моя милая пухляшка

========== о0о ==========

Это случилось тёплым летним днём где-то в Лондоне.

Гермиона бежала третий круг по стадиону, обливаясь потом.

Чёрт! Чёрт! Как же это тяжко!

Последний круг… Больше она не выдержит… Она поднимала колени выше, но всё-таки споткнулась о свои же дрожащие ноги и грохнулась оземь, нещадно ударившись всем телом. Грейнджер показалось, что земля дрогнула, когда её немаленькое туловище чуть не пробило в резиновом покрытии яму.

Мерлин, как же она устала бороться со своим весом. Она бегала уже неделю, и с каждым разом всё больше и больше ненавидела себя и бег.

— Девушка, вам помочь? — спросил пробегающий мимо спортсмен, его стройная худая подружка тихо захихикала. Гермиона увидела только её раздражающе тонкие щиколотки в розовых кроссовках.

— Не надо мне помогать! — зло откликнулась Грейнджер, глядя в землю слезящимися глазами и дыша так, словно она огнедышащий дракон. — Я прилегла отдохнуть!

— Я всё-таки помогу… — сильные руки попытались поднять её, последовало кряхтение, затем отборный мат.

— Извините, не буду вас беспокоить… — сдался спортсмен, а его подружка ещё громче захихикала, и они убежали.

— Бесят эти худые дохляки! — сердито прошипела ведьма. — Я не такая уж и толстая!

Но Гермиона врала сама себе. Она чувствовала себя бегемотом. Весы давно отказывались её взвешивать, а из вещей налазили только леопардовые лосины и старая футболка Рона.

Кстати, о Роне, он вчера женился. Вот так.

Она тяжело перевернулась на спину, вспоминая, когда всё это началось. А началось это после войны. После того, как они долго скитались голодные и холодные с Гарри и Роном по лесам и взгорьям. Хоть она и храбрилась, отдавала последний кусок своим мальчишкам, внутри неё неприятным комком копился жадный голод. А потом каждый раз, когда её хватало за горло отчаянье и страх, (да, смелая гриффиндорка тоже иногда боялась), Грейнджер также судорожно хваталась за еду, чтобы немного успокоиться.

Гермиона всхлипнула. Над нею светило тёплое вечернее солнышко, летний день превратился в уютный летний вечер. Но она не пойдёт сегодня в кафе или на пляж, она снова купит себе огромное ведро мороженого, сядет на продавленный диванчик у телевизора и так проведет очередной скучный уикенд. А солёные жирные слезы сделают вкус мороженого похожим на отчаянное разочарование собой и своей жизнью.

***

— Так, Гермиона, хватит издеваться над собой и своей жизнью! — она и не слышала, когда Джинни ворвалась в её квартиру, и как бешеный бладжер начала собирать на вечерний променад. — Я так и знала, что ты сидишь в этой самой позе ждуна, перед этим грёбаным маггловским изобретением! У меня уже ощущение, что ты срослась со своим любимым диваном, а телек — это твоя вторая голова. Отдай сюда!

Рыжая бесцеремонно выхватила ведро с мороженым из её слабых рук и бросила, уничтожив в воздухе магией. Она нашла в залежах пакетиков от чипсов и сладостей пульт и без предупреждения выключила телевизор.

Только тогда Гермиона очнулась. Она вытащила ложку изо рта и возмущённо воскликнула:

— Джинни, на самом интересном месте! Сейчас Гильермо признается Марианне, что любит Хулио! Это моя любимая серия! Ну что ты творишь вообще?

— Что я творю? — закричала подруга, всплеснув руками. — Я спасаю тебя! Вытаскиваю из трясины! Идём на воздух, там тебя ищут твой Гильермо или Хулио! И они не любят друг друга, они ждут тебя! И я принесла тебе классный сарафан!

Она бросила Гермионе на колени огромную цветастую тряпку.

— Что это? Шторы из спальни твоей мамы? — капризно закатила глаза Грейнджер.

Джинни поджала губы и вдруг прыснула. А потом расхохоталась.

— Ты почти угадала! — сквозь слезы, выговорила она. — Это мамин сарафан, она его не носила, говорит, что слишком молодёжный и подарила тебе.

Гермиона сердито разглядывала подругу. Наверно, даже бывшую подругу. И обдумывала, какое заклинание лучше применить — Круциатус или Летучемышиный сглаз.

— Гермиона, прости! Я не хотела тебя обидеть… Сейчас же в моде цветочный рисунок… — та сделала жалостливое лицо и просяще заморгала ресничками.

Конечно же, Гермиона простила свою худую подругу. Она всегда прощала и, честно говоря, кроме Джинни и Гарри её в последнее время никто и не навещал. Она послушно натянула подарок Молли Уизли, похожий скорее на парашют с цветами, чем на летний сарафан, а Джинни долго и радостно её расхваливала.